Немногие, слава Богу, достигают шекспировского масштаба, но каждая из нас может заметить похожий губительный процесс, понаблюдав какое-то время за вибрациями своего потока сознания или подсознания. Героиня рассказа, кажется, Гертруды Стайн, облачившись в шикарное платье, идет в гости, предвкушая интересное общение с милыми людьми; но еще с порога замечает элегантную, восхитительную блузку на «кривляке А.» – и всё, вечер испорчен, нервы, как оголенные провода, искрят от ничтожных разговоров и плоских острот, она уходит, рассорившись со всеми, чтобы потом всю бессонную ночь сводить счеты с комплексами, предаваясь опустошительным размышлениям о своей фатальной невезучести и жестокости злополучной судьбы. Кстати, об этих зверях, выпускаемых на арену, когда мы недовольны, о нервах: «что вы, уверяла одна простодушная церковная старушка, нет никаких нервов и нервозов, они называются страсти».
Никто, никто не может помочь женщине, пока она сама не начнет разбираться в своих эмоциях, стремлениях и убеждениях, пока не нащупает собственный путь, пока не научится вести себя соответственно обстоятельствам, ощущая себя не истеричкой, не кокеткой, всегда готовой к флирту, не послушной куклой в чьих-то руках, а достойной, ответственной личностью, homo sapiens, а еще лучше homo Dei.
«Настроение» наше, от которого зависит всё, штучка хлипкая; если живем осмысленно, полезно бывает проследить, раскопать и вытащить на исповедь потайные корешки, причинные связи: от чего ж оно вдруг «испортилось»? Кто-то что-то сказал, не так посмотрел; мелькнула тревожная мысль, неприятное воспоминание, внезапное подозрение – и почва уходит из-под ног, душа заволакивается мраком и изливает его на кого попало.
Отсюда главное, может быть, бедствие и уродство современного общества: мрачное, унылое мироощущение как ядерная реакция захватывает всех вокруг. «Как плохо, что у тебя тройка по химии». Ну подумаешь, тройка по химии! Но трагическая задумчивость мамы придает тройке по химии объем, глубину и пространство, это уже не случайная тройка по химии, а роковое бедствие, отбрасывающее зловещую тень на будущее, которое теперь никогда не станет безоблачно радостным; здесь очевидная женская вина, поскольку эмоции больше по нашей части, особенно тревоги и переживания, «ведущие к плачу» [160], и мы заражаем ими всех кто попадет под руку.
По времени за враждебным выплеском следует раскаяние, поиски виноватых и черное отчаяние, ибо случается, что сделанного не воротишь: хлопнула дверью, отлупила ребенка, оскорбила беззащитного, швырнула заявление об уходе или о разводе… Нет, это вранье, что кухарка может управлять государством! Но ведь бывает! еще как бывает!
Без сомнения, все выдающиеся женщины, включая Жанну д`Арк, Флоренс Найтингейл, Пашу Ангелину и Валентину Терешкову, сознавали высокомерно-снисходительное отношение к своему сословию, ибо их достижения превозносились до небес, напоминая восторженное удивление публики при виде кошки, подающей лапку; притом никакие отдельные триумфы не меняли принятого обычая. Возьмем для примера гражданские права: возможность участвовать в выборах первой предоставила женщинам Новая Зеландия в 1893 году; Норвегия и Финляндия сделали это в 1907; Дания в 1915; Россия в 1917; Швеция и Канада в 1918; США в 1920; в Великобритании этот закон завоеван в 1928, в передовой Франции, стране революционной свободы, женщина получила равенство в гражданских правах только после 1945 года, а в Испании лишь в 1977 году [161].
«Наше общество, что бы там ни говорили о политкорректности, мужское, – пишет известный ученый, член-корреспондент РАН С.В. Медведев, сын Н.П. Бехтеревой, – женщине значительно сложнее стать и быть руководителем»… в частности, она не может, подобно мужчине, легко решать вопросы «в неформальной обстановке, в бане, за рюмкой, быстро переходя на «ты» [162]. Кроме того, к профессиональным высотам женщина движется словно по лезвию ножа: мешает обычно неуверенность, низкая самооценка, опасение риска и, главным образом, холодное отношение сослуживцев.
Мужской мир чрезвычайно неохотно допускает женщину к вершинам, которые считает исключительно своими; научное восхождение Наталии Петровны пришлось на вторую половину XX века, но даже тогда считалось невероятным: женщина! создала новое направление исследования мозга, возглавляет институт, в сорок восемь лет академик! Наивысшая похвала, которой общество может удостоить одаренную женщину, достигшую Олимпа, – «мужчина в юбке».