— Посмотрим, как отделывается павильон «Сибирь», — предложил Алеша.
Сибирь!.. Там до войны работал хирург Аржанов. Ларисе очень хотелось бы взглянуть на те места, где он жил и работал.
Белые залы павильона еще не закончены отделкой, но едва Лариса и ее сын вошли туда, на них будто повеяло могучим дыханием тайги и величавых рек. "ем только не славна сибирская земля! Меха и золото, лес и рыба, уголь и пшеница… Вот здесь будут показаны богатства Дальнего Востока. Лариса представила себе пути, по которым проходил хирург Аржанов. Как это далеко! И как хотелось бы ей там побывать!
Группа молодежи, должно быть студенты, весело переговариваясь, прошла по неубранным залам; военные окружили строителя в фартуке, заляпанном краской. Многие с нетерпением ждали открытия выставки.
— Миллионы людей придут сюда, и каждый сохранит яркое впечатление на всю жизнь, — с подъемом произнес женский голос позади Ларисы. — Но ведь эта красота создается не только для обозрения, а для всенародного обмена творческим опытом.
Лариса обернулась.
Мужчина держал за руку мальчика лет шести, по-отцовски нежно и гордо охватив его плечо ладонью другой руки. Мальчик и правда был славный! Женщина… Едва взглянув на нее, рослую, широкоплечую, светловолосую, Лариса сразу узнала в ней Ольгу.
— Здравствуйте! — сказала она, волнуясь: прошлое Аржанова стояло перед нею.
Какая крупная стала Ольга, возмужав с годами. Не располнела, а именно возмужала: чувствовались в ней сила и счастливая уверенность в себе. Да, конечно, счастливая! Всю войну прошла рядом с любимым человеком, и вот опять вдвоем, и сын у них! Острая зависть больно обожгла Ларису и погасла.
— Ох, какая приятная неожиданность! — радостно сказала Ольга, здороваясь с нею. — Борис, ты узнаешь моего фронтового хирурга? Поздоровайся. А это наш сын Володя.
— А это мой сын Алеша.
Двинулись дальше вместе. Наступил вечер, тучи заволокли небо, и дождь пролился над зеленым строительством, но все вокруг, освещенное огнями, отраженными в мокром асфальте, стало сказочно прекрасным. И людей праздных к вечеру прибавилось. Всякими правдами и неправдами находят лазейки, чтобы взглянуть, чем еще собирается удивить выставка после войны.
— Знаете, как ждут ее колхозники? — блестя) глазами, почти черными при вечернем освещении, говорила Ольга, — Замечательно то, что любое их ожидание оправдается. Меня это особенно радует. Вы видели здесь сельский Дом культуры, здание правления колхоза, сельский Совет? Это кусочек будущей деревни! Пример того, как надо строить. Хожу и все присматриваюсь. Я не смогу приехать сюда в день открытия, но написать о выставке для своих таежников теперь сумею. Я в областной газете сотрудничаю.
— А где вы обосновались? — спросила Лариса, вспоминая Сталинград и раненую Ольгу в подземном госпитале.
«Все-таки мы счастливые — остались в живых и детей растим в свободной стране!» — подумала она со скорбным, но светлым чувством.
— Обосновались в Сибири, в Красноярском крае, — сказала Ольга весело. — Нам очень нравится там. А через несколько лет наш край станет еще лучше. Какие гидростанции будут построены на Енисее и на Ангаре! Вы видели Ангару? А Байкал? Нет? Тогда вы ничего в жизни не видели!
Тавров дружески улыбнулся Ларисе.
— Приезжайте к нам в енисейскую тайгу, и Ольга Павловна замучает вас поездками.
— Да, мне много приходится разъезжать. Я даже ревную сына к Борису Андреевичу. Мальчик чаще видит отца, и я у него на втором плане. Иди уж, иди к мальчишкам, а мы поболтаем, посекретничаем.
— Как у вас здоровье? — спросила Лариса, глядя на Таирова, прибавившего шагу, чтобы догнать мальчиков. Она не запомнила его по короткой встрече в сталинградском госпитале, но сейчас он ей понравился: на висках ранняя проседь, вокруг голубых глаз морщины: видно, и ему нелегко досталась война. Ведь еще молодой человек: широкоплечий, подтянутый, ловкий.
— Первые годы после операции я береглась, а теперь будто и не было той раны. — Ольга умолкла, и лицо ее, особенно смуглое в ярком свете прожектора, показалось Ларисе смущенным. — Какой он блестящий хирург — Аржанов! Да и человек прекрасный, — сказала она, преодолев чувство неловкости.
— Отчего же вы расстались с ним?
— Это трудно объяснить. Теперь мне кажется, что я вообще много потеряла, не встретив своего Бориса еще в то время, когда поступала в институт. Уж он-то не позволил бы мне бросить учебу на третьем курсе! Настоящий деспот!
Последние слова и улыбка Ольги многое сказали Ларисе, хотя и не уменьшили ее уважения к Аржанову Встретила женщина более молодого человека, полюбила его и ушла к нему. Никого нельзя насильно принуждать к браку, как нельзя заставить бросить учебу или учиться, если нет желания. Для Ларисы это были бесспорные истины.