— Вал Кон…
У нее перехватило горло, и ей едва удалось сдержать слезы. Он шагнул вперед, обхватил ее за плечи и крепко обнял. Ее руки обвились вокруг его шеи.
— Все будет хорошо, Мири, — прошептал он ей на ухо. — Боги, время уходит. Подари мне поцелуй, чтобы я мог унести его с собой.
Она жадно подставила ему губы. Несколько ударов сердца спустя они одинаково неохотно разжали объятия, и Вал Кон повернулся к тропинке.
— До скорого, Мири, — сказал он.
— До скорого, Вал Кон, — прошептала она и стала смотреть, как он уходит от нее по траве — быстро, бесшумно, грациозно.
Она на секунду отвернулась, а когда снова посмотрела в ту сторону, он уже исчез.
Оставшись одна, она стояла на лужайке, слушая птиц и ветер, нежно овевающий влажную весеннюю листву.
Расколотую нервную систему засеяли двумя дюжинами кристаллических нот и перешли к более серьезной проблеме: нужно было заново сплести распустившуюся на нити ткань. Шан оказался внутри серого, болезненного ландшафта. Песня Точильщика двигалась где-то впереди него, ведя поиск, словно помогающий охотнику зверь, и везде, где она проходила, цвета закреплялись и начинали светиться.
Немного дальше песня зацепилась за угрюмый, пыльный выступ, разбудив тусклое недовольство жженой сиены и умбры. Шан потянулся вперед и поймал ноту, задержав ее на месте, пока он будет осматривать аномалию.
У нее был вкус чего-то искусственно созданного, однако она реагировала, когда он приложил к ней свою волю, зашипев с лихорадочной враждебностью, которая сигнализировала его чувствам Целителя о чем-то неправильном.
Он расширил свою область восприятия и увидел, что эта странная структура неуклюже прикреплена к душе его брата. Приглядевшись внимательнее, он увидел, что это крепление двойное: некоторые из первоначальных грубых креплений сломали и заменили чем-то более тонким и узнаваемым — материалом, из которого была сформирована вся остальная структура.
Шан осторожно приложил свою волю к чуждому построению, ощутил, как оно ворчит и дергается, словно плохо прирученный пес, пытаясь порвать новые, более тонкие крепления. Влажные красные цифры вспыхивали, предсказывая опасность и дурные последствия. Шан чуть подался вперед и заставил их успокоиться.
Потом он снова сосредоточился на новых креплениях, узнавая в узлах и двойных переплетениях Вал Кона. Так. Его брат ценит эту штуку, чем бы она ни была, однако не считает нужным ей доверять. Хорошо.
Он окутал это строение своей волей, погасил его враждебность поцелуем, провел рукой по его очертаниям, стирая углы лжи, закрывая отверстия, оставленные для доступа посторонних, устраняя яд, собравшийся в его центре. А потом он вернулся на то место, где нота Точильщика терпеливо замерла на месте, и посмотрел на результаты своих трудов.
Цвет странной структуры улучшился: она стала густо-топазовой, с медными отблесками. Ее форма тоже стала более приятной: не такой чужеродной. И она больше не рычала, когда он прикасался к ней своей волей, а просто переходила в состояние готовности. Так будет вполне приемлемо.
Хотелось бы надеяться.
Он убрал ограничения на продвижение ноты, позволив ей хлынуть вперед, накрыть странную штуку — чем бы она ни была — и безвозвратно сделать ее частью целостного Вал Кона.
День 286-й
1392 год по Стандартному календарю
Центропорт Теристы
«Дом Панак», «Поля Огня», «Спекулятивный Фонд»
Как оказалось, Чивер Мак-Фарланд тоже знал Теристу, хотя и не ту ее сторону, которую знал Пат Рин. Чивер знал ремонтные мастерские, большие и маленькие, и предложил позаботиться о том, чтобы знак Дерева и Дракона на борту их корабля был удален или закрыт. После некоторого размышления Пат Рин от этого предложения отказался.
«Награда фортуны» уже была занесена на доску прибытий и зарегистрирована начальником порта, и хотя им действительно вскоре понадобится превратить ее в совершенно другой корабль, зарегистрированный на имя какого-нибудь фиктивного владельца с окраинной планеты, такие изменения, вероятно, разумно будет сделать в месте несколько менее… популярном, чем Териста.
Пилот Мак-Фарланд также был знаком с многочисленными местными забегаловками, обслуживавшими земные или смешанные команды, и в одну из таких они отправились прежде, чем перейти к многочисленным делам дня.
В «Доме Панак» куртка Чивера — или, может быть, его лицо — завоевала им право попасть в просторный и более удобный зал для завсегдатаев. Широко улыбающийся хозяин позвал их:
— Сюда, пилоты!
Меню уже легло на стол, и кофе был налит прежде, чем Пат Рин успел отказаться.
Предложение убрать их сумки было отвергнуто, хотя и с благодарностью, а, пообещав «вернуться через секунду», официант поспешил наполнить чашки за соседним столом.
Меню хотя и было написано на земном — языке, с которым Пат Рин был хорошо знаком, — оказалось практически недоступным его пониманию. «Шматы» и «стопки», предлагаемые к его услаждению, были лишены смысла, как и их предполагаемые характеристики: «толстый», «малый», «полный»…
Ему не следовало тревожиться. Его спутник перехватил официанта взмахом большой руки.
— Два дежурных блюда, двойные ломти и ц-сок. Принесенная трапеза состояли из стопки лепешек, которые, судя по действиям Чивера Мак-Фарланда, следовало поливать различными жидкостями и умащать вареньями, узнаваемых яиц и нескольких кружков молотого и прессованного мяса, каждый размером примерно с лепешку.
Пат Рин осторожно отведал все приношения. Напиток из сока оказался достаточно знакомым. Остальные блюда были приятно пряными. Он съел понемногу от каждого.
— Здешний порт, — сообщил Чивер, жуя кусок лепешки, — очень оживленный. Это заведение всегда открыто, а пилотам предоставляют лучшие столики. Заказываете у них дежурное блюдо — и получите вкусный и недорогой обед.
Пат Рин оторвал взгляд от тарелки.
— Однако я не пилот.
Мак-Фарланд отправил в рот кусок мясного кружка и задумчиво начал его жевать.
— Можете сойти, — проговорил он в конце концов. — Достанем вам куртку — и никто не усомнится в том, что вы знакомы с прыжками.
Он осушил кружку кофе и помахал ею в сторону официанта, а потом чуть качнул ею, адресуясь к Пат Рину.
— Если мы собираемся лечь на дно или еще что, то вам стоит научиться пить это всерьез.
Пат Рин выгнул бровь, посмотрел на свою почти нетронутую кружку и чуть улыбнулся.
— Я вижу, что меня ожидает больше трудностей, чем я думал, — негромко сказал он на земном.
Взяв кружку, он сделал большой неспешный глоток темного напитка. Вздохнув, тихо взгрустнул по спокойному утреннему чаю и сделал еще один глоток. В этот момент к ним подошел официант с большим кувшином в руках.
— Не-а, этот еще ничего, — сообщил ему Чивер. — Если мы попадем в такое место, где я отопью всего глоток, тогда вам можно будет воздержаться…
— Пилот, я вижу, что нас обоих ждет немало уроков!
Чивер молча кивнул. Официант подлил им в кружки горячего напитка из своего кувшина и поведал новости о свежих булочках и пончиках, которыми можно завершить трапезу.
Имя Пат Рина обеспечило им право войти в «Поле Огня», где распорядительница с радостью нашла им места в зале, предназначенном только для членов клуба. Туда они попали как гости заведения.
Распорядительница также предложила отказаться от платы за посещение, если он поставит свою подпись в книге для гостей. Лиадийский стрелок его уровня редко заходил в земное заведение такого ранга, и подпись действительного чемпиона Тей Дора заметно повысит меланти дома. Решение вопроса о том, оказывать ли такую честь заведению, Пат Рин отложил на потом, пока что молча поклонившись и вежливо приняв предложение к сведению.
После этого их провели длинным коридором с прозрачными стенами. Распорядительница старалась произвести на Пат Рина впечатление, перечисляя различные удовольствия, предлагаемые заведением. Они миновали несколько дюжин стендов — некоторые освещенные и занятые, некоторые — освещенные и пустые, некоторые — темные. Всюду имелись разнообразные мишени. Она продолжала рассказ о клубе, объясняя, что «Поле Огня» — это не самый крупный тир на планете. Нет. Но он оснащен лучше других, поскольку предлагает полный ассортимент оружия, от легкого до тяжелого, включая дуэльные пистолеты множества калибров. В тире также постоянно дежурили мастера по ремонту и пристрелке оружия и инструктор.