Я просто не думал, что у нее хватит духу сделать что-то подобное. Она выглядит такой милой и невинной. И теперь я знаю, что серьезно недооценивал ее. Она не послушная маленькая куколка, как я подумал сначала. Она чертова тигрица.
Стиснув зубы, я сердито хватаю большой осколок и медленно вытаскиваю его из своего бока. Ария в ужасе наблюдает, как я это делаю. Но не знаю, что ужасает ее больше — кровь или тот факт, что я не мертв. Она явно хотела причинить мне телесные повреждения, и определенно достигла этой цели сегодня вечером. Я просто надеюсь, что рана не была достаточно глубокой, чтобы задеть какой-нибудь из моих жизненно важных органов.
Я смотрю, как кровь начинает хлестать из моей раны. Быстро прикрываю ее рукой, надавливая на нее.
— Черт. Посмотри, что ты наделала, — говорю я, качая головой, когда красная река стекает на мои серые спортивные штаны, пропитывая ткань. Подкрадываясь к ней, я сокращаю расстояние между нами тремя большими шагами.
— Тебе следовало вцепиться в горло, — говорю ей, прежде чем обхватить окровавленной рукой ее шею. Она смотрит на меня испуганным взглядом. Мой большой палец проводит по ее полным губам, окрашивая их в алый цвет. И есть что-то такое в том, что я вижу ее покрытой моей кровью, что сводит меня с ума. Но когда я начинаю пошатываться на ногах, то понимаю, что теряю слишком много крови, чертовски быстро. Делая шаг назад, я морщусь не от боли, а от жалости, которую испытываю к Арии. Она понятия не имеет, что будет дальше, последствия ее действий здесь сегодня вечером. Я спокойно отхожу от нее и нажимаю специальную тревожную кнопку на своих часах, которые именно по этой причине никогда не снимаю с запястья.
Через несколько секунд слышу шаги моих людей, бегущих вверх по лестнице в сторону моей комнаты. Ария паникует и начинает оглядываться в поисках, как я предполагаю, быстрого и легкого выхода. Но выхода нет. У меня даже в комнате нет окон именно по этой причине — кто бы не пытался причинить мне боль или убить, не мог сбежать.
Игнасио входит в комнату первым. Он бросает один взгляд на мою рану, а затем объявляет по-испански мужчинам, идущим за ним, чтобы схватить девушку.
Ария кричит и борется, когда они окружают ее и уводят из комнаты. Я слышу, как она выкрикивает мое имя, умоляя меня о помощи. Но она только что решила свою судьбу. Даже я не могу спасти ее от того, что вот-вот произойдет.
Глава 11
Ария
Моя ситуация только что стала хуже. Намного хуже. Я была заперта в какой-то средневековой камере подвала в течение нескольких дней. Я могла следить за временем только потому, что меня кормили два раза в день. Утром небольшой завтрак, состоящий из тостов и фруктов, а вечером ужин, который в основном такой же, как первый прием пищи, но с дополнительным куском хлеба. Они меня почти не кормят. Дают еды ровно столько, что позволяет мне жить. И от этого страх еще глубже проникает в мои кости.
На третью ночь заточения Матео, наконец, приходит навестить меня. Я наблюдаю за ним с пристальным вниманием, когда он спокойно садится на табурет возле моей камеры.
— Итак, ты жив, — говорю с сарказмом.
Он смотрит на меня с раздраженным выражением лица, и я захлопываю рот, мгновенно сожалея о своих словах. Боже, я не могу контролировать свой рот даже в подобной ситуации, когда единственным возможным исходом на данный момент, вероятно, является смерть. Но я ждала его несколько дней. Он мой единственный спасательный круг здесь, нравится мне это или нет, а он даже не удосужился прийти навестить меня.
Темные глаза Матео оценивают мою внешность, и его губы кривятся от отвращения. Я уверена, что выгляжу ужасно, учитывая, что все еще покрыта его кровью, и воняю так, будто не мылась почти неделю.
На нем костюм-тройка, поэтому не могу видеть, какая у него рана. Не то чтобы меня это волновало. Я ударила его осколком не просто так. В тот момент я думала убить его, но только потому, что хотела спасти себя и свою невинность. Я никогда раньше никому не причиняла вреда, и это вызывает у меня очень противоречивые чувства. Я почти сожалею о том, что сделала. Но сейчас не время копаться в своей голове. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери, и он единственный, у кого есть ключ к моей свободе.
— У меня к тебе вопрос, Ария, — начинает он, и я ненавижу то, как звучит мое имя из его уст.
Я нашла бы это сексуальным при любых других обстоятельствах. Но это отвлекает, нервирует в таком месте, как это.
— Что именно ты собиралась делать после того, как убила меня? — Он размышляет с ухмылкой на лице, которая меня раздражает.
— Я не думала так далеко наперед, — признаюсь шепотом.
Он мрачно усмехается.
— Ты не думала так далеко наперед, — повторяет он, недоверчиво качая головой.
— Мне очень жаль! — Выпаливаю я.
Я действительно сожалею о том, что ударила его ножом? Нет, конечно, нет. Я бы сделала это снова, если бы у меня был шанс, за исключением того, что в следующий раз целилась бы в горло, как он мне посоветовал. О чем я сожалею, так это о том, что попала в эту невозможную ситуацию, потому что пыталась убить его, но ему не обязательно об этом знать.
— Тебе жаль? — Он усмехается, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени.
— Я была напугана. Думала, ты собираешься изнасиловать меня, — признаюсь я.
Он вздрагивает от моего обвинения.
— Я уже говорил, что не насилую женщин. Тебе следовало послушать меня в первый раз.
— Ты мог бы быть просто насильником и лжецом! — Раздраженно восклицаю я.
Он встает со своего места прежде, чем успеваю моргнуть. Обхватывает прутья решетки своими большими руками, костяшки пальцев белеют от напряжения. Его глаза выглядят злыми, когда он угрожает: — Снова соедини меня и слово насильник в одном предложении и посмотри, что с тобой будет.
— Я тебя совсем не знаю. Я просто пытаюсь заставить тебя взглянуть на это с моей точки зрения, — объясняю я, мой голос чуть громче шепота. — Ты купил меня на аукционе, где женщин продавали по самой высокой цене, как ценный скот! Что я должна думать?