Он много лет трахал Флору, одну из наших домработниц. Черт возьми, я заставал их вместе в компрометирующих позах больше раз, чем могу сосчитать. Ему нравятся женщины постарше, особенно горничные. Возможно, проблемы с мамой. Черт возьми, я думаю, что у всех нас здесь проблемы с мамой и папой. Мы все из испорченных семей с дермовым прошлым. Однако мое, возможно, худшее из всех.
По дороге в свой кабинет замечаю Софию в коридоре. Это у нее я одалживал одежду для Арии.
— София, на пару слов?
— Да, конечно, мистер Наварро.
Она следует за мной в кабинет и закрывает за собой дверь. Я сажусь за стол и закуриваю сигару. Я затягиваюсь, наслаждаясь вкусом настоящей кубинской сигары. Эти сигары дорогие, но стоят каждого пенни.
София стоит по другую сторону моего стола, терпеливо ожидая с нетерпеливым взглядом. Она миниатюрная, как Ария, с короткими черными волосами и карими глазами. И явно влюблена в меня уже много лет. Я не сомневаюсь, что она наклонилась бы по команде или отсосала бы мне член, если бы я ее попросил.
Но когда я основывал свою империю, ввел в действие правило — никогда не трахать подчиненных. Кроме того, правило "раз и навсегда", которого я придерживаюсь, не сработало бы так хорошо, если бы у меня была киска, доступная мне двадцать четыре часа в сутки. И господь свидетель, с тех пор как приехала Ария, у меня был тяжелый период. Черт возьми, я чувствую, что мой член скоро самопроизвольно воспламенится, если я не получу какого-нибудь облегчения.
— Я могу что-нибудь сделать для вас, мистер Наварро? — Спрашивает София, хлопая ресницами.
В последнее время я провожу с ней больше времени, постоянно прошу ее одолжить одежду для Арии и даю ей денег на покупку новой для себя. Она, вероятно, думает, что я проявляю к ней внимание по другой причине. Но она была бы неправа. Хотя София привлекательна, она и в подметки не годится моей маленькой пленнице. Ария — одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Вероятно, она погубила меня на всю жизнь, потому что сомневаюсь, что когда-нибудь снова увижу такую красоту, как у нее.
Я затягиваюсь сигарой, ругаясь себе под нос. Эта девушка медленно, но верно разрушает мою жизнь, я не могу сейчас даже зацикливаться на этом.
— Мне нужно одолжить платье для Арии, — говорю Софии.
Ее лицо вытягивается. Она действительно думала, что я собираюсь попросить что-то еще.
— О. Конечно, мистер Наварро. Возможно, у меня есть несколько в шкафу.
— Принеси их мне, — приказываю я ей.
— Да, сэр. Сию минуту, сэр.
София в спешке выходит из кабинета, и я слабо слышу, как она говорит "perdóneme"(с испан. простите) в коридоре.
Несколько секунд спустя входит Ария.
Она выглядит взбешенной.
— Ты взял мой список? — Спрашивает она, но это звучит скорее как обвинение.
Я киваю ей. Этим утром нашел листок бумаги у кровати. Должно быть, она провела большую часть ночи, сочиняя его, прежде чем, наконец, лечь спать рано утром.
— Игнасио купит то, что ты просила, — объясняю я.
Когда Ария подходит ближе и морщит нос от дыма в комнате, я быстро тушу сигару в пепельнице. Обычно мне было бы наплевать, кого беспокоят мои сигареты или сигары, но это была почти рефлекторная реакция, когда я понял, что ей это не нравится. По какой-то причине это вызывает у меня беспокойство.
Черт возьми.
Переключая свое внимание с выброшенной пятисотдолларовой сигары на Арию, я замечаю, что она нервно заламывает руки и ерзает, как будто у нее что-то на уме, но она не хочет говорить это вслух.
— В чем дело, Ария? — Спрашиваю я, стараясь казаться скучающим и невозмутимым.
— Кто была та девушка, которая только что вышла из твоего кабинета?
— Одна из домработниц, — беспечно отвечаю. Я практически слышу, как крутятся колесики в ее хорошенькой головке. — Какой у тебя еще вопрос?
— Это она... она твоя девушка?
Ее вопрос заставляет меня едва сдерживать смех.
— Девушка? Нет, — отвечаю я, качая головой.
Черт возьми, не думаю, что у меня когда-либо была девушка. Подо мной было много женщин, но ни одна не задерживалась рядом достаточно долго, чтобы ее считали чем-то большим, чем случайным трахом. И я никогда раньше не интересовался обязательствами.
Женщины делают тебя слабым.
Я практически слышу, как слова моего дяди эхом отдаются в моем мозгу.
— Итак, вы двое просто... — Ее голос затихает, когда она снова начинает ерзать.
— Мы просто что, Ария?
Я знаю, о чем она боится спросить, но хочу услышать непристойные слова, слетающие с ее губ.
— Вы двое... трахаетесь?
Dios mío (с испан. Боже мой).
Я закрываю глаза, наслаждаясь звучанием этого слова в ее сладком голосе и интонации. Когда снова открываю глаза, то вижу, что она отчаянно ждет ответа.
— Ты ревнуешь? — Спрашиваю вслух.
Ее глаза сужаются.
— Нет, я не ревную. Я просто хочу узнать, чем ты болен. Ты же знаешь, мы спим в одной постели!
— Да, мы спим. — Я делаю ударение на последнем слове.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем закрывает его. Я лишил мою маленькую пленницу дара речи.
Это впервые.
— Между прочим, я чист, — говорю ей.
Я всегда использую презервативы и регулярно сдаю анализы. С моими наклонностями я никогда не могу быть слишком осторожным.
Прежде чем кто-либо из нас успевает сказать еще хоть слово на эту конкретную тему, раздается стук в дверь, и я кричу, чтобы человек вошел.
Это снова София, с несколькими платьями. Она искоса смотрит на Арию, прежде чем подойти прямо ко мне. София поднимает платья, и я изучаю их. Есть черное, которое похоже на то, что носила бы бабушка, белое, нежное и кружевное, но напоминает мне салфетку, и красное, которое больше похоже на лоскуток ткани, чем на настоящее платье.
Я жестом приглашаю Софию развернуться, и спрашиваю Арию: — Какое из них тебе нравится больше всего?
Ария на мгновение останавливает на мне взгляд своих глаз медового цвета, прежде чем задумчиво рассмотреть платья.
— Красное.
— Тогда красное. — Я переключаю свое внимание на Софию. — Можешь оставить это там, на стуле. Спасибо, — говорю я, отпуская ее.