Мы проезжаем через ворота после тщательной проверки, и затем я вижу место, которое будет моей тюрьмой, я не знаю, как долго. Может быть, даже в конечном итоге моей могилой.
Комплекс огромен, занимает несколько акров земли, мрачно утилитарный и невзрачный, с серыми бетонными стенами и очень небольшим количеством окон спереди. Очевидно, они не пытаются выставлять напоказ свое богатство или власть. Здесь они стараются не привлекать к себе внимания. Это похоже почти на склад, а не на жилище, но у меня такое чувство, что внутри все будет совсем наоборот. Я не очень долго знаю своего похитителя, но не могу представить его живущим в нищете, поскольку его костюм, вероятно, стоит больше, чем аренда квартиры для большинства людей.
Вооруженные охранники с собаками бродят по территории, пока машина едет по длинной, посыпанной гравием подъездной дорожке. Собака поблизости огрызается и лает на машину, и я подпрыгиваю. Слышу, как Матео хихикает, и от этого моя кровь застывает в жилах. Если он находит удовольствие в моем страхе, это не сулит мне ничего хорошего.
Машина останавливается перед большим зданием, и кто-то открывает дверь. Матео пристально изучает меня, жестом предлагая мне выйти самостоятельно. Я так сильно хочу стать невидимой в этот момент, просто исчезнуть на заднем сиденье. Как только выйду из этой машины, моя судьба решена. Теперь я знаю, что никогда не смогу сбежать. Это место в два раза больше, чем резиденция моей семьи, и, по крайней мере, в десять раз безопаснее.
— Почему ты продолжаешь бросать мне вызов на каждом шагу? — Спрашивает Матео, в его тоне сквозит неодобрение.
Он тянется ко мне, но я быстро отстраняюсь и выхожу из машины самостоятельно. Несколько охранников окружают нас, и некоторые из них смотрят на меня с ужасом, их глаза обшаривают мое тело сверху донизу. Внезапно почувствовав себя уязвимой, я обхватываю себя руками, пытаясь прикрыть как можно больше, поскольку мое порванное платье в данный момент мало что оставляет для воображения.
Матео выходит из машины позади меня, его высокая фигура разворачивается и возвышается надо мной. Я поднимаю на него взгляд, но он даже не обращает на меня внимания.
— Ella está fuera de los límites (с испан. она вне вашей досягаемости), — объявляет он глубоким, раскатистым голосом.
Понятия не имею, что он сказал, но это оказывает влияние на его людей, которые внезапно забывают обо мне и занимаются своими делами. Я просто благодарна, что они больше не пялятся на меня.
Матео смотрит на лысого чувака и говорит: — Отведи ее в мою комнату.
Мои глаза расширяются, и я быстро оглядываюсь в поисках выхода из этой ситуации. Матео щелкает языком, возвращая мое внимание к себе.
— Разве мы не усвоили ранее урок о попытке к бегству? — Он напоминает мне.
Я думаю о его пистолете, приставленном к моему виску, и быстро качаю головой. Нет, я не убегу. По крайней мере, не прямо сейчас. Но при первой же возможности я убегу от этого человека и этого богом забытого места.
— Возьми ее, Игнасио, — инструктирует его Матео.
Игнасио крепко хватает меня за руку и тащит ко входу в массивное здание. Я хочу протестовать, но знаю, что мои мольбы останутся без внимания.
— Я вернусь позже, — бросает Матео через плечо.
Почему это звучит как угроза?
Игнасио ведет меня через неприметную входную дверь. Но когда мы проходим через открытое фойе, мне приходится сдерживать вздох.
Внутри дом совсем не похож на то, как выглядит снаружи.
Интерьер роскошен, безукоризненно обставлен антикварной мебелью и украшен яркими произведениями искусства на стенах. У меня есть возможность только оглядеться по сторонам, прежде чем заставят подняться по парадной лестнице.
Наверху есть несколько дверей, и Игнасио ведет меня к последней в коридоре. Эта дверь отличается от других. Похоже, что дерево было вырезано вручную с замысловатыми узорами и цветами.
Игнасио поворачивает ручку, толкает дверь и грубо швыряет меня на большую кровать в центре комнаты. Я падаю на мягкие простыни и свирепо смотрю на него. Он указывает толстым, покрытым татуировками пальцем.
— Оставайся здесь, — говорит он, обращаясь ко мне, как к собаке.
Убедившись, что я не собираюсь выбежать из комнаты, он уходит, закрыв за собой дверь. Жду, когда щелкнет замок, но больше ничего не слышу, кроме звука удаляющихся шагов. Я думаю о том, чтобы уйти, о бегстве, но потом вспоминаю о многочисленных охранниках снаружи с собаками и огромном высоком заборе, окружающем территорию. Я бы и на несколько футов не отошла от входной двери, не будучи пойманной… или застреленной. Нет, я должна выждать время, дождаться идеальной возможности сбежать.
Поднимаясь с кровати, оглядываю комнату.
Здесь очень по-мужски: мебель из темного дерева, каменные панели на стенах, черный ворсистый ковер под огромной кроватью и кресло из кожи и металла в углу.
В этой комнате нет окон, но есть две двери, и я открываю их обе. Одна ведет в большую гардеробную, полную черных костюмов, рубашек, галстуков и модельных туфель, а другая — в большую современную ванную комнату со стеклянным душем и медной ванной на ножках в виде когтистых лап.
Медленно подхожу к раковине и смотрю на свое отражение. То, что я там вижу, пугает меня. Я даже на себя не похожа. Волосы в ужасном беспорядке, глаза налиты кровью, потеки туши прилипли к щекам, а кожа покрыта кровью и грязью. Платье полностью испорчено, и я быстро сбрасываю его. Затем снимаю туфли, лифчик, трусики и иду в душ. Включив воду, я делаю ее настолько горячей, насколько могу выдержать, и счищаю грязь со своего тела куском мыла, которое нахожу на полке.
Вода такая приятная, успокаивающая, что я начинаю плакать. И как только я начинаю, то не могу остановиться. Мой разум взбудоражен всем, что произошло за последние несколько дней. Нас с Селиной похищают и вздергивают, как животных. Константин чуть не изнасиловал меня, но затем отпустил. Меня увозят на остров, продают моему похитителю. Все люди, погибшие в клубе. Девушка, которую вытащили из фургона и избили до полусмерти. Мужчина из самолета, которого убили у меня на глазах.
Столько жизней унесено и безвозвратно изменено за такой короткий промежуток времени. Столько трагедий. И я просто нахожусь в эпицентре всего этого, наблюдаю, и должна как-то выживать. Но как? Как я могу пережить это?
Мои ноги угрожают подогнуться, и я медленно соскальзываю на кафельный пол. Опускаю голову на колени и рыдаю под струями воды. Теперь, когда я наконец-то одна, то позволяю себе осознать серьезность своего положения и нервного срыва. Я просто надеюсь, что Селину каким-то образом спасли и что ее не постигнет подобная участь. Это единственное, что сохраняет мне рассудок. Единственное, что дает мне хоть какое-то чувство покоя в этой ужасной ситуации.
Глава 8
Матео
После того, как я заканчиваю объяснять Игнасио, моему первому помощнику и силовику, все, что произошло на Острове, он глубоко вздыхает и спрашивает: — Итак, что ты собираешься с ней делать?
— Вопрос на семь миллионов долларов, — говорю я с ухмылкой. — Понятия не имею.
Я действительно не знаю, что делать. Я не планировал так далеко наперед. И, может быть, именно это бесит меня больше всего на свете. Я никогда не принимаю решения, предварительно не обдумав около миллиарда различных сценариев, которые могут произойти. Но когда я увидел эту молодую женщину, стоящую там, то принял опрометчивое, за долю секунды, решение, которое в конечном итоге могло изменить мою жизнь. Я позволил этому случиться. И в этом заключается дилемма.
Достаю из кармана свою счастливую монетку, перекатываю ее по костяшкам пальцев, нервная привычка, оставшееся с детства. Монета представляет собой старое песо из алюминиево-бронзового сплава, которое мой отец подарил мне незадолго до того, как его убили. Я так и не продал ее, не избавился от нее. Это единственное, что у меня осталось от него, так что одна сентиментальная ценность делает монету бесценной в моих глазах. Монета была со мной все эти годы, все взлеты и падения, никогда не менялась, единственная постоянная вещь в моей жизни.