Когда выхожу из ванной, лампа у кровати горит, а Матео выходит из гардеробной, одетый только в боксерские трусы. Его мускулы и многочисленные татуировки, покрывающие почти каждый дюйм его бронзовой кожи, выставлены на всеобщее обозрение, и я отчетливо вижу очертания его члена сквозь тонкий хлопковый материал. Мне приходится оторвать взгляд. Он выглядит… огромным. И я не могу не задаться вопросом, в твердом ли он состоянии или так он выглядит в мягком. О боже, что, если возбудится и вырастет?
Он одаривает меня понимающей ухмылкой, прежде чем исчезнуть в ванной. Внутренне я успокаиваю себя и заставляю лечь в постель, переворачиваюсь на бок лицом к стене и закрываю глаза. Я так устала, но боль в спине не утихает, и в конце концов я ворочаюсь с боку на бок до глубокой ночи.
Капли пота выступают у меня на лбу, когда я начинаю видеть самые осознанные сны. Я вернулась домой. К своей семьей. Мой брат первым обнимает меня, говоря, как сильно он по мне скучал. А потом обнимаю своих отца и мать. Я так счастлива быть дома.
Что-то или кто-то говорит мне проснуться, но я не хочу покидать сон. Я просто хочу остаться здесь. Навсегда.
Матео
Посреди ночи чувствую, как Ария шевелится рядом со мной. Какое-то время она была беспокойной, и это сводило меня с ума. Я чутко сплю, мое тело и разум всегда начеку. И каждый раз, когда она шевелится, я просыпаюсь.
Понимаю, что уже почти утро, когда смотрю на часы. Ария прижимается ко мне, бормоча о том, что ей холодно. И когда она прижимается задом к моему члену, я должен подавить стон. Черт возьми, ее тело такое чертовски сексуальное. Что бы я отдал, чтобы овладеть ею прямо сейчас. И в этом заключается проблема. Вероятно, отдал бы все, чтобы оказаться внутри нее. Вся моя империя. Все мои богатства. Может быть, даже моя собственная жизнь. Потому что я знаю, что умер бы счастливым человеком, побывав внутри ее девственной киски и услышав, как она повторяет мое имя, как молитву, когда кончает на мой гребаный член.
Я пытаюсь избавиться от мыслей, но ее задница продолжает тереться о мой член.
— Ария, — предупреждаю я, хватая ее за бедро и заставляя остановиться.
— Пожалуйста, — умоляет она. — Пожалуйста, Матео, — она хнычет, будто от боли.
— Господи, — шиплю я.
Я чувствую себя натянутой резинкой, грозящей лопнуть в любой момент.
И когда она снова прижимается ко мне своим сочным задом, мое стеснение, наконец, рушится.
— Чего ты хочешь? — Я рычу ей на ухо.
Мне нужно услышать, как она произносит эти слова.
— Тебя, — шепчет она. — Пожалуйста… прикоснись ко мне.
Моя рука, сжимающая ее бедро, медленно опускается вниз. На ней крошечные шорты и трусики, и я нахожу дорогу под ними в темноте. В тот момент, когда я прикасаюсь к ее голой киске, тихо ругаюсь. Черт, она такая мягкая и гладкая. Perfecta.(с испан. Идеально)
Мои пальцы нежно раздвигают ее губы, и я нахожу клитор, медленно потирая круговыми движениями, пока она трется о мою руку.
— Да, пожалуйста. О боже, — выдыхает она.
Ее рука сжимает мое запястье, ногти, похожие на маленькие коготки, впиваются в кожу. Мои губы находят ее шею. Черт, она такая горячая для меня. Она, конечно, солгала, сказав, что ей холодно. Но когда мой рот подбирается к ее щеке, я понимаю, что она не просто горячая. Она горит.
Я вытаскиваю руку из ее трусиков и быстро тянусь, чтобы включить свет у кровати.
— Ария? — Спрашиваю я, откидывая одеяло и глядя на нее сверху вниз.
На ее прекрасном лице, которое в тусклом свете кажется мертвенно-бледным, блестит пот, и она смотрит на меня расфокусированным взглядом.
Я прикладываю тыльную сторону ладони к ее лбу, и мне кажется, что внутри нее бушует лесной пожар.
Ее зубы стучат, когда она тянется за одеялами и протестует: — Мне-мне-мне х-холодно.
— Да что с тобой такое, черт возьми, — рычу я. — Ты вся горишь, у тебя лихорадка.
Я выбираюсь из кровати и хватаю свой мобильный телефон. Мне требуется две попытки, чтобы разблокировать его, прежде чем набираю номер доктора в городе. Когда он отвечает, я говорю ему: — Ты нужен мне здесь. Сейчас.
Он не говорит ни слова и даже не прощается. Просто заканчивает разговор, зная, чего от него ожидают. Он должен быть здесь через несколько минут. До тех пор не знаю, что с ней делать. Я подхватываю ее на руки и несу в ванную. Опускаю ее на столешницу, беру ближайшую мочалку и смачиваю ее под краном, прежде чем провести ею по ее лицу, а затем по рукам.
Ее кожа такая чертовски бледная, что это пугает меня до чертиков. Ее глаза закрываются, когда я нежно провожу мочалкой по ее хорошенькому личику.
— Не спи, Ария. Ты меня слышишь? — Говорю я, повышая голос.
Ее медового цвета глаза распахиваются, и на лице появляется улыбка.
— Мне нравится, когда ты командуешь, — отвечает она невнятно.
Она медленно продвигается вперед, обхватывая ногами мою талию и притягивая меня ближе.
— Я хочу тебя, Матео, — стонет она.
— Ты бредишь, — говорю ей, качая головой.
Конечно, она захочет меня только тогда, когда будет не в своем уме. Должен был догадаться, что что-то не так, в тот момент, когда она умоляла меня прикоснуться к ней. Я продолжаю смачивать мочалку и осторожно провожу ею по разгоряченной коже, пока один из моих охранников не предупреждает, что внизу ждет доктор.
— Пора идти, — говорю Арии, прежде чем поднять ее со стойки и взять на руки.
Примерно на полпути вниз по лестнице я понимаю, что она обмякла в моих руках.
— Черт, — выдавливаю я из себя, и тащу задницу в комнату, которую мы используем для медицинских процедур и обследований.
— Отпусти ее, — говорит доктор по-испански.
Это пожилой джентльмен, невысокого роста, с волосами цвета соли с перцем. Он единственный врач в радиусе сорока миль, и я хорошо плачу ему за то, чтобы он всегда был наготове в экстренных случаях.
Я осторожно кладу Арию на стол.
— Она… она… Она дышит? — Спрашиваю его, и даже я слышу беспокойство… и страх в своем голосе. Черт возьми, я ничего так не боялся уже очень давно.
Доктор проверяет ее дыхание, а затем прижимает два пальца к ее запястью, наблюдая за часами на стене. С мрачным выражением лица он говорит мне: — Это нехорошо.
Он лезет в свою медицинскую сумку и достает цифровой термометр и изучает ее лоб.
— Один, два, три, четыре, — считает он.
Я бормочу проклятия себе под нос.
— Сделай что-нибудь! — Мое сердце колотится в неровном ритме. — Спаси ее. Пожалуйста. Я… я не могу потерять и ее тоже.
Мои слова даже не имеют смысла на данный момент, но я не могу зацикливаться на них прямо сейчас. Все, что знаю, это то, что я хочу, чтобы с ней все было в порядке. Когда поднимаю взгляд, доктор готовит иглу. Он проводит спиртовым тампоном по ее руке, а затем вводит ей что-то. Я доверяю этому доктору, поэтому не задаю вопросов. Он знает, что если обманет меня, мучительная смерть — единственное подходящее наказание, которое он вынесет.
— Я собираюсь провести несколько тестов, — сообщает он.
Через несколько секунд он поднимает взгляд, понимая, что я не выходил из комнаты. И когда я скрещиваю руки на груди и смотрю на него сверху вниз, он говорит: — Просто постарайся не путаться у меня под ногами.
Я киваю в знак согласия. Я никуда не уйду.
Протягивая руку, беру Арию за руку. Она холодная на ощупь, и я тяжело сглатываю, изучая ее красивое лицо и то, как длинные темные ресницы веером ложатся на бледные щеки.
— Я здесь, Ария. С тобой все будет в порядке, — пытаюсь я заверить ее, хотя она, вероятно, меня не слышит.
Одна мысль о том, что я не услышу дерзких слов, слетающих с ее красивых губ, или не увижу, как эти глаза медового цвета устремлены на меня, как они сужаются и бросают невидимые кинжалы в мой череп, совершенно сокрушает меня.
В этот момент я понимаю, что буду скучать по ней. Ужасно. И это чертовски пугает меня.
Глава 16
Матео
Ария остается без сознания два дня. В конце концов доктор выяснил, что она страдает от почечной инфекции. Скорее всего, это произошло, когда она лежала в постели, восстанавливаясь после порки. Последние сорок восемь часов Ария лечилась антибиотиками, и доктор уверен, что с ней все будет в порядке.
После быстрого душа я одеваюсь и иду в комнату, в которой находится Ария. Было странно, что ночью ее не было в моей постели. И неприятно это говорить, но я чертовски скучал по ней. Больше, чем я думал. Больше, чем я когда-либо признался бы вслух.
Ария каким-то образом проникла в мое темное сердце, а я даже не осознал этого. Это произошло так быстро, словно какой-то жестокий магический трюк. Когда я вхожу в комнату, Ария сидит на раскладушке в углу комнаты, совершенно бодрая и настороженная, пытаясь общаться с доктором, насколько это возможно, преодолевая языковой барьер. Мужчина немного знает английский, так что, по крайней мере, это должно немного облегчить задачу.
Когда Ария поворачивается ко мне, весь воздух из моих легких стремительно покидает меня. Сильное желание подбежать к ней, покрыть поцелуями ее красивое лицо и сказать, что я рад, что все в порядке. Но я резко подавляю это желание и замедляю шаг. Практически чувствую, как маска сползает с моего лица, когда я меняю черты. Я не могу позволить этой навязчивой идее, а это именно она, и ничего больше, овладеть мной.
— Приятно видеть тебя проснувшейся, Ария, — холодно говорю я ей.
— Приятно проснуться, — возражает она.
Я переключаю свое внимание на доктора. Спрашиваю его по-испански о ее состоянии и о том, что нужно делать с этого момента.
— Побольше отдыха и жидкости. Нужно следить за ее обезвоживанием, — сообщает он мне.
— Считай, дело сделано.
— Доктор сказал мне, что ты почти не отходил от меня последние пару дней, — говорит Ария, и на ее лице медленно расплывается озорная улыбка.
Мои губы поджимаются, и я пристально смотрю на мужчину рядом со мной.
Этот ублюдок сдал меня.
Я вижу веселый блеск в глазах Арии, когда она продолжает.
— Я не считала тебя Флоренс Найтингейл, Матео.
Она проверяет мои пределы.
— Я думаю, ты мне нравилась больше, когда была без сознания, — огрызаюсь я.
Это вызывает у меня улыбку, и, черт возьми, заставляет мою маску немного сползти. Пару дней назад я бы сделал что угодно, чтобы увидеть эту улыбку. И видеть ее бодрой и счастливой заставляет меня кое-что чувствовать.
Вещи, которые я совершенно раньше не чувствовал.
— У меня есть кое-какие дела, о которых мне нужно позаботиться, — сообщаю я, прежде чем повернуться, чтобы уйти.
Когда я узнал, что с Арией все будет в порядке, то намеренно назначил встречи за пределами комплекса на сегодня, чтобы подышать свежим воздухом и иметь время подумать обо всех этих новых эмоциях, с которыми пытался справиться. Мне нужно уйти от Арии и посмотреть, разбудит ли меня реальный мир, черт возьми, без ее постоянного присутствия. Вот к чему я все это отношу. Забочусь о ней, она рядом со мной почти двадцать четыре гребаных часа в сутки за последнюю неделю или около того. Любой мог бы подумать, что в этом случае у него развивается своего рода привязанность к другому человеку. Вот и все. Легко и просто.
— Спасибо! — Ария кричит мне вслед, прежде чем я выхожу за дверь.
Когда я поворачиваюсь к ней лицом, я вопросительно поднимаю бровь.
Она благодарит меня?
— За то, что остался со мной, убедился, что я в безопасности, и за то, что вызвал врача, — говорит она в спешке.
Затем она останавливается, переводит дыхание и говорит: — За… все.
Я киваю и выхожу из комнаты, прежде чем мой рот снова доставит мне неприятности. Черт возьми, мне нужно уйти от нее, пока я не наделал глупостей, например, не сказал ей, что скучал по ней… или, не дай Бог, не попытался поцеловать ее.