У меня такое чувство, будто я только что побывала в космосе и коснулась поверхности солнца. Я сгораю и изо всех сил пытаюсь найти достаточно кислорода, чтобы наполнить легкие. Цепляюсь за перила, пытаясь отдышаться. Язык Матео несколько раз лениво облизывает мой клитор, заставляя меня вздрогнуть, прежде чем он, наконец, встает. Затем он удивляет меня, аккуратно поправляя мои стринги и заднюю часть платья. Я бы не подумала, что его это волнует, учитывая, что он только что заставил меня показать свою вагину нескольким сотням людей под нами.
Я слышу, как жужжит его мобильный телефон, он сообщает мне: — Нам нужно идти, corazón. (с испан. сердце)
Я делаю нетвердый шаг и хватаюсь за перила. Ноги словно желе.
— Я не знаю, смогу ли ходить, — признаюсь, когда румянец ползет вверх по моей шее.
— Я всегда мог бы носить тебя на руках, — предлагает он с ухмылкой.
Качая головой, я выпрямляю спину и свирепо смотрю на него.
— Ах, так ты снова меня ненавидишь, — говорит Матео с веселым блеском в глазах. — Тогда я буду ждать тебя внизу.
Неохотно спускаюсь за ним по лестнице, музыка становится громче с каждым шагом. Только на этот раз я не чувствую, как паника пытается пробраться в мою грудь с каждой каплей басов. Думаю, маленький трюк Матео наверху сработал, хотя из-за этого я ненавижу его немного больше.
Мой первый оргазм был подарен мне моим похитителем, мужчиной, который купил меня на аукционе. И это было в общественном месте. Но даже более того, что, если это полностью изменит динамику наших отношений?
Нет, я этого не допущу, это решаю прямо тогда и там.
Если Матео думает, что я снова так легко ему уступлю, то этого не будет. В следующий раз я не позволю своему телу взять верх над моим мозгом. Мне нужно держаться от него на безопасном расстоянии и больше не подпускать его талантливые пальцы… или язык ко мне.
Когда мы спускаемся по лестнице, я оглядываюсь на VIP-зал, где мы только что были. Вижу комнату со стеклом, в которой мы были, но потом понимаю, что стекло отражающее, а не прозрачное. Не было угрозы, что кто-нибудь поднимет голову и увидит меня, хотя Матео заставил меня поверить в это.
Он защитил меня. Еще раз.
Глава 23
Матео
Девственница. Невинная. Моя.
Последнее слово грохочет у меня в голове, но не позволяю ему остаться. Я немедленно отбрасываю эту мысль. Потому что, если она станет моей, это все изменит. И я не могу позволить себе, чтобы она была обузой. Я построил свою империю с нуля, подобно фениксу, восстающему из пепла моей оскверненной семьи, и в итоге обеспечил себе место в мире. Я не допущу, чтобы это рушилось из-за женщины. Особенно из-за той, за которую я заплатил.
Не могу выкинуть из головы ее образ в клубе. Сначала моим намерением было просто напугать, вывести из состояния панической атаки. Но в тот момент, когда сладкий запах ее возбуждения атаковал мои чувства, я был гребаным покойником. Это вызвало темное, первобытное желание глубоко внутри меня. Я должен был попробовать ее на вкус.
Я должен был доставить ей удовольствие.
Мое тело тряслось, как у наркомана, от потребности в ней. Она как наркотик, созданный с учетом моих специфических вкусов. И если я в ближайшее время не утолю свою жажду и зависимость снова, чувствую, что могу сойти с ума.
Если бы она сказала мне "нет" в клубе, я бы остановился. Мне потребовалась бы каждая капля моей силы, чтобы сделать это, но я никогда не буду принуждать женщину. Возможно, я натворил много дерьмовых вещей в своей жизни, но именно здесь подвожу черту.
И все, что я услышал, было ее прерывистое дыхание и панические всхлипы, я продолжил. Когда она, наконец, умоляла меня не останавливаться, думаю, что она нуждалась во мне так же сильно, как я в ней в тот момент.
Стоя под горячими струями воды, я сжимаю твердый член, закрывая глаза и вспоминая ее вкус. Черт возьми, я никогда не хочу смывать его. Мой член тверд, как сталь, в моей руке, когда я двигаю кулаком вверх и вниз по всей длине. Яйца сжимаются до такой степени, что почти причиняют боль, а затем я издаю низкий и глубокий стон, когда мое освобождение ударяется о кафельную стену.
Все тело содрогается от освобождения. Это похоже на годы сдерживаемого разочарования, хотя она пробыла здесь гораздо меньше времени. Черт возьми, эта женщина доведет меня до смерти.
Ополаскиваясь, я выхожу из душа и вытираюсь. Надеваю боксеры и иду в темную спальню. Ария уже в постели, повернувшись ко мне спиной. Вздыхая, я забираюсь под одеяла и поднимаю руки, кладу голову на ладони и смотрю в потолок.
Оргазм до некоторой степени насытил меня, но я не сплю. Понимаю, что мы даже не поговорили о том, что произошло ранее сегодня вечером. Не о панической атаке из-за того, что кто-то похитил ее, причинил боль, и не о том, как я попробовал ее сладкую киску и заставил кончить на свой язык. На самом деле, она вообще отказалась разговаривать со мной после того, как мы покинули клуб.
Вся ночь снова и снова прокручивается в моей голове, пока мы вместе лежим в постели. Ария свернулась калачиком, с другой стороны, притворяясь спящей, но знаю, что она не спит, так же как и я. Я привык слышать звук, с которым она мирно погружается в сон, а также знать, когда она просыпается, как, например, сейчас.
Я включаю лампу у кровати, заливая комнату мягким янтарным светом.
— Мужчина, который похитил тебя и пытался изнасиловать. Скажи мне его имя, Ария, — приказываю я.
Я предполагаю, что она собирается наотрез отказаться, как и во всем остальном, но затем она поворачивается на бок лицом ко мне.
— Ты ничего не можешь сделать, — говорит она, удивляя меня. — Он неприкасаемый, каким был много лет. Возможно, он даже сейчас снова в тюрьме. По крайней мере, я на это надеюсь, — говорит она. А затем добавляет с грустью в голосе: — Никто не может добраться до него. Даже мой отец не смог.
Я прислушиваюсь к ее словам и тщательно обдумываю их. Ее отец, должно быть, могущественный человек, но таков и человек, напавший на нее. Я смотрю в ее янтарные глаза в мягком свете лампы. Все еще вижу панику и страх внутри них, и это заставляет мои мышцы дрожать от гнева.
— Его имя, — требую я сквозь стиснутые зубы.
Ария драматично вздыхает, и я слышу ее покорный тон, когда она наконец произносит: — Константин Карбоне.
Поворачиваясь на бок лицом к стене, она говорит мне: — Никто никогда не был в состоянии победить его. Как всегда говорил мой брат, у него больше денег и власти, чем у Бога.
Я выключаю лампу и некоторое время лежу без сна после того, как она закончила говорить. Слушаю ее ровное дыхание, она в конце концов засыпает. А затем я слушаю ее всхлипы, пока она борется с кошмаром. Могу только предположить, что ей снится ублюдок, который похитил и продал ее. Мужчина, который пытался ее изнасиловать.
Чувство собственничества, которому на самом деле нет никакого дела до того, чтобы быть там изначально, внезапно поднимается во мне. Моя кровь кипит к тому времени, когда я откидываю простыни и вылезаю из кровати.
Кем бы ни был этот человек, он скоро умрет.
Мне похуй, кто он, где прячется и насколько могущественным притворяется.
В моих глазах он не неприкасаемый. В тот момент, когда он прикоснулся к Арии, его судьба была решена. Он ходячий мертвец.
Глава 24
Ария
На следующее утро просыпаюсь в постели одна. Я протягиваю руку, чтобы пощупать простыни рядом со мной, и они ледяные. Матео не появлялся здесь какое-то время. Смутно помню наш разговор перед тем, как заснуть. Он хотел имя, и я охотно дала ему его. И, черт возьми, если он может что-то сделать с Константином, то пусть будет так. Господь свидетель, этот монстр определенно заслуживает всего, что ему достанется.
Однако давать Матео какую-либо информацию казалось неправильным. Но я была настолько измотана, морально и физически, после того, что произошло, что добровольно сдалась. Кроме того, я знала, что он будет продолжать давить, пока не получит то, что хочет. Если Матео что-то собой представляет, то он определенно неумолим.