С сексуальной надутостью на лице она неохотно встает и присоединяется ко мне под горячей водой. Я выжимаю в руки пригоршню геля и начинаю мыть ее. Это та близость, которую никогда не думал, что разделю с женщиной, но я не то чтобы ненавижу это. На самом деле это своего рода… приятно, когда есть о ком заботиться. Она молчит, пока не касаюсь ее упругих грудей. Это вызывает у нее сдавленный стон, и звук отдается прямо в мой ноющий член.
Я знаю, что ей, вероятно, больно после первого раза, и это единственное, что удерживает меня от того, чтобы снова погрузить свой член в ее киску. Ей повезло, что я сегодня чувствую себя щедрым, а не типичным безразличным мудаком.
Моя рука скользит вниз между ног, нежно массируя. Ее голова откидывается мне на грудь, когда я глажу ее клитор. Хотя разум Арии говорит ей, что она меня не хочет, тело, конечно, не получило этой гребаной записки. Я довожу ее до оргазма в рекордно короткие сроки, ее маленькие ноготки впиваются полумесяцами в мое предплечье, пока она наслаждается, прижимаясь к моей руке.
Черт возьми, я потерял счет тому, сколько раз я заставлял ее кончить сегодня вечером.
Чувствую, как ее мышцы начинают напрягаться, когда она начинает выходить из кайфа. Она уже вернулась в режим защиты. Вздыхая, я перестаю прикасаться к ней и делаю шаг назад.
— Ополоснись, — говорю я, прежде чем выйти из душа, давая пространство, которого она, очевидно, хочет.
Мой член практически плачет, когда я вытираюсь и иду в гардеробную, чтобы надеть пару чистых боксеров. Порывшись в ящиках, беру одну из своих рубашек для Арии и несу в ванную. Когда я вхожу, она как раз выходит из душа. Увидев меня, быстро хватает полотенце и прикрывается.
— Я видел каждый дюйм тебя, Ария. Теперь нет смысла стесняться. — Мне нравится наблюдать за гневным румянцем, который разливается по ее груди и щекам от моих слов.
Она сердито смотрит на меня, прежде чем переключить свое внимание на вытирание, одновременно пытаясь прикрыть как можно больше своего тела, заставляя меня усмехнуться. Когда она заканчивает, я бросаю ей чистую рубашку. Она ловит и смотрит на неё с растерянным выражением лица.
— Ты будешь надевать одну из моих рубашек в постель каждую ночь, — сообщаю я. А затем быстро добавляю: — И только одну рубашку.
Мысль о том, что на ней что-то мое, ночь за ночью, когда она лежит в постели рядом со мной, заставляет мой член дергаться в боксерах. И такой легкий доступ к этой сладкой, шелковистой киске каждую ночь заставляет меня сдерживать стон.
— Нет, — говорит она, яростно качая головой, бросая рубашку обратно в меня.
— Ты ведешь себя так, будто у тебя есть выбор в этом вопросе, — говорю я с коварной усмешкой. — Не заставляй меня сжигать всю твою одежду, Ария, пока у тебя не останется абсолютно никаких вариантов.
Я задумчиво потираю подбородок указательным и большим пальцами.
— Знаешь, если подумать, держу пари, охранникам понравилось бы видеть, как ты каждый день разгуливаешь голой с обнаженной киской и сиськами, выставленными перед ними напоказ. Возможно, мне следует оказать им всем услугу и просто сжечь твой гардероб прямо сейчас.
Моя угроза не имеет реальной ценности. Я бы вырезал глаза любому мужчине даже за то, что он взглянул на обнаженное тело Арии. Но она не знает, насколько глубоко на самом деле простирается моя одержимость ею, и поэтому я надеюсь, что она сочтет предупреждение правдоподобным.
Выхватывая рубашку у меня из рук, она роняет полотенце и надевает, сердито просовывая руки через рукава.
Черт возьми, мне нравится, когда она злится на меня.
Она покидает ванную в такой спешке, словно ее задница горит. Я следую за ней, сдерживая смешок, когда вижу ее под одеялом, забравшуюся в кровать как можно дальше от меня. Дам ей немного передышки сегодня ночью, потому что знаю, это то, в чем она нуждается после дерьмового дня, но я не смогу удержаться от того, чтобы взять ее снова в ближайшее время.
Она отдала мне свою девственность, и теперь она моя… нравится ей это или нет.
Глава 36
Ария
Я на кухне, сердито ем кусок хлеба и свирепо смотрю на Матео или, как я теперь это называю, мое новое любимое развлечение. До сих пор не могу поверить, что добровольно предложила свою девственность прошлой ночью. Все это похоже на странный, яркий сон. Но когда сжимаю бедра вместе, я все еще чувствую его там, внизу, и знаю, что это был вовсе не сон.
И когда ублюдок смотрит в мою сторону, на его лице появляется непонятное выражение. Глаза темные и прищурены, как будто он вспоминает, что был внутри меня. И когда он облизывает губы, у меня внутри все сжимается, я вспоминаю о том, как его рот был на мне… там, внизу… всего несколько часов назад. Задыхаюсь, чуть не подавившись хлебом во рту. Кашляя, я встаю и выбегаю из кухни, оставляя его и свои грязные мысли позади.
Мне нужно пространство. Мне нужно время подумать. Мне нужно… Ну, я не знаю, что, черт возьми, еще нужно, но мне определенно нужно ненадолго уехать от Матео.
Итак, я потеряла девственность. Большое дело, верно? Но чем больше я думаю об этом, тем более важным это становится на самом деле. Я не просто потеряла девственность прошлой ночью. Я добровольно отдала это своему похитителю. Тому самому человеку, который держит меня в заложниках.
— Что, черт возьми, с тобой не так? — Спрашиваю вслух, заворачивая за угол, и врезаюсь кулаком в твердую грудь. Я отскакиваю назад, едва успевая удержать равновесие и не упасть.
— Я сделал что-то, что тебя обидело? — Спрашивает глубокий голос с сильным испанским акцентом.
Когда поднимаю глаза, я вижу кого-то, кто выглядит как более старая версия Матео. На самом деле, они могли бы почти сойти за отца и сына, но знаю, что отец Матео мертв. Он сказал мне раньше, что его семья была убита, так кем же мог быть этот человек, который выглядит почти как его точная копия?
— Простите. Я… разговаривала сама с собой, — признаюсь я.
— Значит, ты чем-то обидела себя? — Спрашивает незнакомец с ухмылкой.
Он проводит рукой по своим идеально уложенным волосам, седеющим на висках, в то время как темно-карие глаза изучают мое лицо.
Я нервно переминаюсь с ноги на ногу, внезапно чувствуя себя очень уязвимой под его тяжелым, изучающим взглядом. Открываю рот, чтобы ответить ему, но затем слышу, как Матео зовет: — Доминго, — из конца коридора. К нам подходит Матео, его пристальный взгляд на мгновение прикован ко мне, прежде чем он натягивает на лицо вымученную улыбку и приветствует человека, которого я теперь знаю как Доминго.
— Я думал, ты придешь только завтра.
— Что? Я не могу навестить своего племянника на день раньше?
Дядя Матео. Почему они, кажется, навязывают свою привязанность друг другу? Я не понимаю механики их отношений, но даже посторонний человек может почувствовать очевидное напряжение, витающее в воздухе между ними.
— Познакомь меня со своей новой… подругой, — говорит Доминго, делая ударение на последнем слове, и снова обращает свое внимание на меня.
— Это Ария. Она как раз шла в свою комнату, — говорит он, прищурившись, глядя на меня.
Я знаю, что лучше не устраивать сцену или задавать вопросы прямо сейчас. Вместо этого киваю в знак согласия и практически убегаю от них двоих в сторону нашей спальни.
Когда я наконец добираюсь до комнаты, закрываю за собой дверь. Что-то не так у меня в животе после встречи с дядей Матео. То, как он посмотрел на меня. То, как они разговаривали друг с другом. Непреодолимое чувство напряженности между ними. И то, как Матео сказал, что я иду в свою комнату, будто мы не спим в одной.
Что-то не сходится, и я намерена выяснить правду.
Глава 37
Ария
Я готовлюсь к ужину с дядей Матео.
Матео сказал мне одеваться скромно — это его слова, не мои. Дерзкая часть меня хочет найти самое модное платье в шкафу и надеть, но я боюсь последствий неповиновения Матео, особенно когда он в плохом настроении. И он был в ужасном настроении с тех пор, как приехал его дядя.