Зачерпнув немного крема из баночки, начинаю нежно втирать его в ее ягодицы. Сначала она вздрагивает при каждом движении, но в конце концов просто учится принимать мои прикосновения.
Это напоминает мне о том, как я заботился о ней после того, как ее выпороли, и мои губы кривятся от глубокой хмурости. Я не хотел, чтобы ей когда-либо снова было так больно, и просто посмотрите, что сделал с ней сегодня вечером.
Я облажался. По-королевски.
— Мне следовало выместить свой гнев на дяде, — говорю я в качестве извинения.
Я новичок в этом дерьме. Мне никогда раньше не приходилось отчитываться ни за какие свои промахи. Я всегда либо сражался, либо убивал, чтобы найти выход из них.
Ария не отвечает мне. Подозреваю, что какое-то время она будет злиться на меня. И почему эта мысль расстраивает? Раньше меня никогда не волновало, кому я нравлюсь, а кому нет. Но мне вдруг стало не все равно, что она думает? Я хочу, чтобы я ей понравился?
Качаю головой.
Я не должен ей нравиться. Только посмотрите, что она пережила с тех пор, как приехала сюда. На ее месте я бы себя возненавидел. И жестокое осознание этого обрушивается на меня, как огромная приливная волна, угрожая полностью утопить. Она просто пытается выжить в моем мире. И при этом была такой храброй. Черт возьми, она пыталась убить меня в первую ночь здесь. Если бы мы поменялись ролями, я бы сделал то же самое.
Слишком поздно возвращать назад то, что произошло. И понимаю, что в будущем неизбежно облажаюсь с ней. Я не могу измениться просто за одну ночь. Что я могу, так это попытаться. Ради нее. Постараться стать лучшим мужчиной, тем, о ком она сможет научиться заботиться. И, может быть, когда-нибудь я тоже научусь заботиться о ней. Я уже убивал ради нее. Это была легкая часть. И сделал бы это тысячу раз. Убил бы любого, кто попытался причинить ей боль или хотя бы посмотрел на нее не так. Но мысль о том, что я влюблюсь в нее, пугает меня до чертиков.
Когда я слышу тихий храп Арии, то понимаю, что усыпил ее своим успокаивающим прикосновением.
Это делает будущее наших отношений возможным. Пока есть нежный уход, она, возможно, справится со всем, что я ей даю. И я хочу сделать с моей маленькой пленницей гораздо больше.
Втираю остаток крема так осторожно, как только могу, прежде чем натянуть на нее шорты.
Затем накрываю одеялом и ложусь рядом, некоторое время наблюдая, как она спит, прежде чем окончательно заснуть.
Глава 40
Ария
На следующее утро просыпаюсь одна и сбитая с толку. Я едва помню, как заснула прошлой ночью. Успокаивающее прикосновение Матео к моей заднице каким-то образом заставило меня погрузиться в мирный сон. Боже, я запуталась. Он избил меня ремнем, но в итоге я жаждала его прикосновений.
Серьезно думаю, что схожу с ума. И чем дольше я остаюсь, тем хуже, без сомнения, будет становиться.
После того, как принимаю душ и одеваюсь, я размышляю, хочу ли вообще спуститься вниз и встретиться с ним лицом к лицу. Однако мой желудок выбирает этот момент, чтобы громко заурчать, напоминая мне, что я не могу вечно оставаться в этой комнате и умирать с голоду.
Вздыхая, спускаюсь по лестнице на кухню. Подойдя ближе, я слышу громкие, неистовые голоса и смех. Но как только вхожу в комнату, вся болтовня, кажется, затихает. Матео окружен группой своих людей в дальнем конце кухни.
Чувствуя на себе его горящий взгляд, я смотрю в его сторону, едва узнавая его, прежде чем беру немного еды с центрального столика и поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Ария, — я слышу, как его глубокий голос зовет меня.
Останавливаюсь и зажмуриваю глаза, надеясь, что смогу исчезнуть или что он просто чудесным образом забудет, что я здесь.
— Ария, — зовет он снова, заставляя меня обратить на него внимание.
Я медленно поворачиваюсь, и мне требуется каждая унция силы, чтобы встретиться с ним взглядом. Он выглядит брутально красивым в черном костюме-тройке, на его сильной челюсти пробивается темная щетина, и почему-то это бесит меня еще больше. Нечестно быть таким красивым, особенно когда я злюсь на него.
— Иди сюда, — требует он, двигая указательным и средним пальцами в приглашающем движении.
Я сердито смотрю на него.
— Я не собака, — выплевываю я.
Его люди вокруг него сидят в шокированном молчании, а затем разражаются смехом. Матео ухмыляется и говорит им что-то по-испански, заставляя их смеяться еще сильнее.
Кипя от злости, я выхожу из комнаты, наплевав на все на свете. Но когда слышу, как за моей спиной распахивается дверь, понимаю, что облажалась.
— Ария! — Зовет он.
Мои шаги замедляются, но затем я решаю сделать вид, что не слышу его. Может быть, он просто вернется к своим соратникам и оставит меня в покое.
В несколько шагов он оказывается рядом, хватает мою рубашку в кулак, разворачивает и прижимает к стене. Мой завтрак падает на пол.
И тогда поднимаю голову, чтобы свирепо посмотреть на него.
— Эй, я собиралась это съесть!
— Ты голодна? Я сомневаюсь, что ты вообще знаешь, что такое настоящий голод, — говорит он, кипя от злости.
Я могу сказать по выражению его лица, что так оно и есть. Оторвав взгляд, смотрю на стену позади нас, игнорируя его. Я помню, к чему привела моя жалость в прошлый раз. И больше на это не куплюсь.
Он сжимает мои бедра своими большими руками, а затем наклоняется, его губы у моего уха, когда он шепчет: — Соплячка ты всегда такая, когда голодна?
Мои руки сжимаются в кулаки, и я вызывающе поднимаю на него взгляд.
— Нет. Я всегда такая после того, как кто-то бьет меня ремнем!
Мои слова возымели желаемый эффект, потому что он заметно вздрагивает.
— Ария, прошлая ночь была… неправильной, — признается он, шокируя меня. Его пальцы медленно скользят вниз по моим бедрам и вокруг к ягодицам. Он нежно касается меня там, и я вздрагиваю. Его темные глаза изучают мою реакцию, и он хмурится.
— Прости, Ария. Я больше никогда этого не сделаю из-за своего гнева. Понимаешь?
Я тщательно анализирую его слова.
— Ты не сделаешь этого снова из гнева, или ты никогда больше этого не сделаешь?
— Я должен признаться, — начинает он, его рот так близко, что чувствую тепло его дыхания на своей коже. — Ты была такой мокрой после того, как я использовал на тебе свой ремень. Клянусь, я все еще чувствую, как твоя тугая пизда пульсирует вокруг моего члена.
Я вздрагиваю и тихо выдыхаю, когда он целует меня в шею, и проклинаю свое предательское тело. Почему мне всегда кажется, что я таю, когда он говорит мне непристойности?
Я должна перестать так реагировать на него, мысленно упрекаю себя.
Он слегка отстраняется, его глаза встречаются с моими.
— Иди понежься в горячей ванне. Я принесу тебе завтрак. А потом буду часами лакомиться твоей киской, пока ты, наконец, не простишь меня, — говорит он, отступая и оставляя меня затаившей дыхание.
Угроза заставляет меня сжать бедра, и я ненавижу, когда вижу понимающий блеск в его взгляде. Он уже так хорошо знает мое тело. Я как инструмент, который он точно настроил. Маэстро, постоянно играет со мной и точно знает, на каких струнах нужно пощипать, чтобы получить самые сладкие звуки.
На нетвердых ногах я ухожу от него, мысленно проклиная себя за то, что сейчас так сильно возбуждена и, возможно, я самая глупая девушка на планете.
Глава 41
Ария
— Еще раз, — требует Матео.
— Пожалуйста! Нет! — Я кричу, яростно качая головой.
Чувствую, что из меня выжали все ощущения и здравые мысли, которые когда-либо были в моей жизни.
Я приняла ванну раннее, как и просил меня Матео. И он принес мне завтрак, который съела с улыбкой на лице. Но после ванны, когда вошла в спальню, он ждал меня.