Вздыхая от едва сдерживаемого разочарования, смотрю в широкое смотровое окно перед нами, подходя ближе. Я вижу себя в отражении, поскольку снаружи в этой комнате полностью затемнено. С любопытством стучу по стеклу.
— Оно одностороннее. Мы можем видеть, но никто не может видеть нас, — сообщает Тьяго. — Это сохраняет все в тайне, — подчеркивает последнее слово.
— Итак, ты был здесь раньше, я полагаю.
— О да, много раз, — признается он.
Он никогда не рассказывал мне об этом месте, или, возможно, я не помню. У Тьяго склонность много болтать, большую часть дерьма просто игнорирую ради собственного здравомыслия. Я знаю его много лет. Он один из моих ближайших сотрудников и крупнейших дилеров, распространяющий радужный фентанил, который мои люди производят на складах в Мексике, которыми владею. Итак, я спускаю на тормозах многие его проделки только ради бизнеса и тех денег, которые он мне приносит.
Но наше партнерство идет рука об руку.
Без меня у Тьяго не было бы наркотиков для продажи и, следовательно, у него не было бы чрезвычайно прибыльного дохода, который он получает. Итак, по этим причинам я доверяю ему до некоторой степени. Знаю, что он не стал бы меня обманывать, потому что был бы мертвецом еще до того, как остыл бы мой труп.
— Присаживайся, — предлагает Тьяго. — Шоу вот-вот начнется.
Ворча, я иду к стулу, стоящему в углу маленькой комнаты, в то время как он садится перед компьютером. Монитор мигает, и по экрану пробегает куча информации. Предупреждения и дисклеймеры, я думаю. Он регистрируется, и затем весь мелкий шрифт мигает на черном экране с обратным отсчетом пяти минут большими красными цифрами.
Я хочу спросить его, что произойдет через пять минут, но знаю, что этот ублюдок не скажет. По какой-то причине он говорит двусмысленно, и это сводит меня с ума. Я уже думаю о том, кто заменит его после того, как всажу ему пулю в голову.
Это было бы несложно. В какой-то степени каждого можно заменить. Даже меня.
Вытаскивая свою счастливую монету из внутреннего кармана пиджака, я начинаю перекатывать ее по костяшкам пальцев правой руки. Повторяю маневр несколько раз, и это начинает успокаивать мои нервы, как обычно. Называйте нервным тиком или как хотите, но это помогает мне думать, помогает сосредоточиться.
Я смотрю на темное стекло, предполагая, что скоро что-нибудь увижу, поскольку счетчик опустился до трех с половиной минут. Яркие лампы начинают мигать, освещая круглое помещение и сцену. Комната огромная, я вижу множество больших квадратных окон, выходящих на сцену. Предполагаю, что за ними находятся другие комнаты, точно такие же, как та, в которой я сейчас сижу. Но Тьяго был прав насчет одностороннего стекла, поскольку я не могу заглянуть ни в одно из них, в них ничего не видно.
Свирепо глядя на подиум вдалеке, я усмехаюсь: — Ты притащил меня сюда ради гребаного показа мод?
— О, это не показ мод, хотя сегодня вечером ты увидишь здесь много красивых девушек. Я тебе это обещать, — бормочет он себе под нос.
Я собираюсь потребовать, чтобы он рассказал, что происходит, когда женский голос, похожий на голос робота, раздается из динамика внутренней связи над нами, прерывая меня.
— Первый аукцион начнется через три минуты, — объявляет голос.
— Аукцион? — Я спрашиваю. — На что вы делаете ставки?
— Я не собираюсь все портить. Тебе просто придется подождать. Первый раз всегда самый захватывающий, — заявляет он, жестоко улыбаясь.
Я прячу свое удивление.
Это новая сторона Тьяго, которую раньше не видел. Черт возьми, мы все в картеле захудалые ублюдки, но он привносит совершенно другой уровень мерзости. После сегодняшнего вечера я решу, хочу ли продолжать вести с ним дела или убить его. Чем больше времени мы проводим в этой комнате вдвоем, я начинаю все больше склоняться к последнему варианту.
Некоторое время он молчит, его колено дрыгается, а черты лица искажает тревога. Он взволнован, как игрок перед большими скачками.
Я смотрю на обратный отсчет на экране, и когда он доходит до нуля, не могу не затаить дыхание в ожидании того, что сейчас произойдет.
Свет на сцене несколько раз мигает, а затем по подиуму идет блондинка в сопровождении кого-то, похожего на вооруженного охранника.
На нем тактическое снаряжение и черная маска. Я прищуриваюсь, когда обращаю свое внимание на женщину.
Она выглядит молодо, лет двадцати с небольшим, возможно, с короткими светлыми волосами и длинными ногами под белым платьем, таким прозрачным, что виден цвет ее сосков. Дойдя до конца сцены, она оглядывает зал, потерянная и смущенная.
— Боже мой, она симпатичная, — замечает Тьяго, и я смотрю на монитор компьютера, понимая, что камера направлена на ее лицо и транслирует на экран. При увеличении вижу страх в ее темно-синих глазах. Она выглядит абсолютно напуганной.
Роботизированный голос объявляет из динамика на потолке: — Возраст девятнадцать лет. Место происхождения: Россия. Мы начинаем торги с пятидесяти тысяч долларов.
Почти мгновенно несколько красных огоньков над затемненными окнами вокруг сцены начинают мигать, высвечивая номера. Все окна пронумерованы, и самое последнее, которое я вижу, — двенадцать.
Всего двенадцать комнат. Двенадцать мужчин делают ставки на женщин.
— Триста тысяч долларов, — говорит робот после подачи нескольких заявок. — Триста тысяч раз… Триста тысяч два… продано одиннадцатому номеру.
Девушку уводят со сцены под дулом пистолета, и я поворачиваюсь к Тьяго, который ухмыляется от уха до уха, наслаждаясь своим пребыванием здесь, как будто мы на обычном спортивном мероприятии, а не на аукционе людей.
— Какого хрена мы здесь делаем? — Требую ответа. Я устал от его хождения по кругу.
— Когда ты сказал мне, что никогда раньше не был на аукционе, то понял, что должен пригласить тебя. — Он делает паузу. — Я еще не купил ни одной девушки, но это довольно интересно.
Затем он ерзает на своем стуле и поправляет себя через штаны.
Черт, его это возбуждает?
Я смутно помню, как он обсуждал свое болезненное увлечение оплатой услуг шлюх, но понятия не имел, что он думал, чтобы я когда-нибудь буду хоть отдаленно интересоваться этим. От одной мысли об этом меня тошнит и колет в животе, я бы с удовольствием воткнул лезвие ножа ему в сонную артерию прямо сейчас. Несмотря на то, что мы были сообщниками много лет, на этот раз он зашел чертовски далеко.
Я могу жить в больном, испорченном мире, где нет правил, кроме как убивать или быть убитым, но не позволяю причинять боль невинным женщинам. Тьяго не знает о моем прошлом или о том, через что я прошел в детстве. Черт возьми, только один человек знает, и это мой дядя. Тьяго никак не мог знать, к чему меня это подтолкнет, во всем происходящем нет ничего нормального или хорошего.
На сцене представлено еще несколько женщин, и ставки с каждым разом становятся все выше и выше. Я расхаживаю по маленькой комнате, в двух секундах от того, чтобы сорваться. Мои глаза закрываются, когда шквал воспоминаний обрушивается на мой разум. Клянусь, я все еще слышу их крики.…
— Сейчас представят главную женщину, — говорит голос робота, к счастью, прерывая мои мысли, но не полностью вытаскивая из них.
Мое дыхание сбивается, когда я наблюдаю, как следующую женщину выталкивают на сцену. Из-за ее длинных темных волос мои руки сжимаются в кулаки на коленях. Она борется с охранником и получает в награду сильную пощечину. Спотыкается на своих высоких каблуках, падая на сцену, ее темные волосы скрывают лицо.