— Дед тебя не устраивает? — спрашиваю, стараясь не показать горечь, и отпускаю ее руку.
Она села, сама взяла мою ладонь и прижала к своей щеке.
— Я только сейчас поняла: я люблю тебя…
Сейчас утону в ее пронзительно-синих глазах.
— Вот только, Федя… женись на мне. Нет, я и так на все согласна, но… Я хочу не только сейчас быть с тобой, я хочу навсегда…
Черт! Черт! Черт! Как же я сам этого хочу! В то же время идиотизм какой — девушка, которую я сам люблю, объясняется мне а я… А я не имею права обманывать ее!
Она потянулась ко мне, а я вынужден был отстраниться. В глазах появилась обида.
— Правда, любишь?
Заревела:
— Дурак ты, Феденька…
Черт, как все быстро! А может так и надо? Успеем еще узнать отрицательные стороны друг друга. Ладно. Обнимаю дрожащее тело и, как в омут головой:
— Не Федя я, а, все-таки, Вася.
Замерла, подняла голову, взглянула расширяющимися зрачками глаз и опять заревела, но теперь уже, кажется, счастливо, плотно-плотно прижимаясь ко мне.
— Все равно, дурак, хоть и Васька!
Ну, вот. Нашлась еще одна на мою голову, которая будет так меня называть. Черт! А ведь это просто здорово, что Галинке все равно, кто я такой! Ей действительно нужен просто парень с моей рожей и мыслями, а фамилия и должность — до лампочки. Я обнимал плачущую девушку и чувствовал, что меня отпускает напряжение последних месяцев. Что теперь все будет по-другому! Все будет просто здорово!..
Н-да. В том мире я себе и представить такого не мог! Ну, захотела девушка замуж, так, почему бы и нет? То бишь, по-французски: пуркуа па? Вчера, до покраснения Галинкиных губ, нацеловавшись в машине (ну, не хотел я концерт охране с биноклями устраивать), мы поехали в город и остановились у первого попавшегося ЗАГСа. Перед этим, еще собираясь уезжать с речки, я вызвал по рации охрану и послал кого-то с запиской моей невесты к ней домой за документами. Когда пожилая тетечка в огромных очках подняла взгляд с моего раскрытого перед ней офицерского свидетельства на меня, губы у нее затряслись. Но затем она быстро взяла себя в руки и все оформила, как положено. А я с удовольствием подхватил свою, теперь уже жену, на руки и понес к подогнанному к подъезду «Паккарду». Мы махнули на ближнюю дачу и закрылись в спальне…
А сегодня утром я впервые проспал. Нет, много нам, увы, в первый раз было нельзя. Женская физиология — штука строгая. Но ласкали мы друг друга до поздней ночи.
Тихий стук в дверь разбудил меня мгновенно. Я поднял голову, огляделся. Галинка спала, закинув на меня ногу и подложив ладошку под щеку. Мое лицо непроизвольно расплылось в радостной улыбке. Я аккуратно, чтобы не потревожить жену, высвободился и накрыл милую одеялом. С некоторым трудом нашел на полу плавки, натянул их, затем бриджи и открыл дверь. В нее тут же сунулась любопытная мордашка Светки. Ну, а кто еще это мог быть? Синельникову ведь все доложили. Я поднес палец к губам и, легонько вытолкнув сестренку, вышел в коридор сам. Светка повисла у меня на шее и обслюнявила. Еле отодрал ее от себя.
— Пошли завтракать. Есть хочу зверски.
— Пойдем, — согласилась она, но не утерпела:
— Вась, а какая она?
Я прикинул время, решил, что моя Галинка может еще минимум полчаса поспать, легонько щелкнул Светку по носу и непроизвольно расплылся в улыбке:
— Хорошая… Пусть еще немного поспит и я тебя с ней обязательно познакомлю. Договорились?
Наскоро перекусив и, совершенно не обращая внимания на обычную Светкину скороговорку, залпом выпил горячий кофе. Принял душ, в темпе побрился, надел белый парадный мундир со всеми наградами, сиганул в окно, сорвал первый попавшийся цветок с клумбы, запрыгнул обратно и пошел будить свою милую.
Галинка сладко спала, все так же подложив ладошки под щечку. Как не хочется будить, но сегодня столько дел. В том числе и у моей жены. Не знаю, что там у нее есть из гардероба в доме родителей, но первая леди Советского Союза должна быть одета соответствующе. Вот пусть со Светкой этим сегодня и занимается. Я провел цветком по исцелованным губам, не выдержал и приложился своими. Ох, как сладко! Галинка открыла глаза, и я тут же утонул в их синеве. Мы опять целуемся почти до потери дыхания. Потом жена неожиданно оттолкнула меня и стала рассматривать мой иконостас. Довольно улыбнулась и… заревела.
— Васенька, я сама себе не верю. Влюбилась в обычного парня, а ты оказался…
И чего девчонки по любой мелочи плачут? Совершенно не понимаю! Пришлось, взяв голову Галинки в ладони, с удовольствием повторять вчерашнюю операцию по осушению глаз милой кончиком языка. Наконец-то успокоилась.