— Пришло известие о смерти австрийского эрцгерцога. Не жаловавший его Александр Третий готовившийся в Аничковом дворце бал не отменил, но распорядился быть всем в траурной одежде… Всё из–за того, что австрийский Двор организовал большие празднества во время траура при Российском Дворе.
— Да–да, Константин Константинович. Благодарю, что напомнили. Лишь у Победоносцева новость вызвала неудовольствие, а весь высший свет с энтузиазмом готовился к балу.
— Дамам о чёрном бале сообщили лишь за четыре дня, — рассмеялся сидевший рядом с императрицей–матерью великий князь Владимир Александрович.
— Это вам, сударь, смешно, а мне в то время было не до смеха, — с улыбкой произнесла его жена Мария Павловна. — Представляете, — обратилась ко всем присутствующим, — 22 января к нам во дворец приезжает гофмаршал Оболенский и с ухмылкой объявляет, что в четверг будут танцевать в чёрных платьях… Ужас! — рассмеялась она.
— Никогда дамы не выглядели так привлекательно, как на этом балу: чёрные веера, чёрные по локоть перчатки, усыпанные бриллиантами чёрные платья, — поднял рюмку Константин Константинович.
— За Рождество, господа. Вы действительно поэт, — подняла рюмку Мария Фёдоровна.
— Нет, выглядели… — стала спорить супруга Владимира Александровича. — Мы с мужем первыми провели исторический бал в конце января далёкого уже 1883 года. У вас, ваше величество, — улыбнулась вдовой императрице, — был прелестный костюм русской царицы семнадцатого века.
— О-о! Я и сейчас помню отороченную соболиным мехом парчовую шубку с золотыми цветами. И всё усыпано бриллиантами, жемчугом, рубинами… Эскиз костюма срисовал с настоящего князь Григорий Гагарин. Вы правы, Машенька, исторический бал не уступит цветному. Лишь мой супруг–император был в простом генеральском мундире, — вздохнула Мария фёдоровна.
— Зато все великие князья нарядились боярами, воеводами, витязями, — улыбнулся другой брат почившего императора, великий князь Сергей.
— Да и мой бал в начале царствования был не плох, — глянул на сидевшего в конце стола Рубанова Николай. — А давайте через две недели проведём ещё один исторический бал, — вдохновился он. — Это не четыре дня. Дамы вполне успеют платья пошить… 22 января в Зимнем дворце состоится костюмированный исторический бал, — несильно хлопнул ладонью по столу.
И здесь началось…
Петербургские портные стали нарасхват. Старичок Норденштрем, надев очки, занялся архивными изысканиями, ибо пошли заказы не на мундиры, кители и шинели преображенцев, кавалергардов и конногвардейцев, а на костюмы стрельцов, бояр, сокольничих, окольничих, ловчих.
Статские высшие чиновники решили нарядиться думскими и посольскими дьяками.
У дипломатического корпуса пользовался успехом костюм стольника Потёмкина, ездившего послом в Англию, ибо в министерстве висела его гравюра.
А вот для офицеров гвардии — стольник был не послом, а ассигнацией.
Так как все портные, не разгибаясь, горбатились ночи напролёт над заказами, Ирина Аркадьевна ринулась в Москву к госпоже Ламановой, и заказала портнихе сарафан с кокошником. Рубанов–старший, не мудрствуя лукаво, заказал костюм воеводы с деревянной позолоченной булавой в придачу.
Костюмом для Николая озаботились художник санкт–петербургских императорских театров Пономарёв и директор Эрмитажа Всеволожский. Из оружейной палаты они затребовали различные предметы царского костюма, в которые вошли даже жемчужные запястья, принадлежавшие сыну Ивана Грозного Фёдору Иоанновичу. В качестве дополнения к наряду взяли подлинный жезл царя Алексея Михайловича.
Александра Фёдоровна, ясное дело, выбрала костюм московской царицы.
Гвардейские полки, хотя они в основном были сухопутные, штормило.
Офицерам личное приглашение посылалось редко. В лейб–гвардии Павловский полк пришло сообщение, что на Большой, или, как его ещё называли, Николаевский бал, должно прибыть четыре офицера, одетые не в свои мундиры, а в исторические костюмы сокольничих, присланные гофмаршальской частью в полк.
Полковник Ряснянский выстроил офицерский состав и огласил условия.