— Так вот, господа, кому сии костюмы подойдут, те и станут танцевать на балу. От нас всего четыре офицера, а от конногвардейцев и кавалергардов по пятнадцать, — довольно усмехнулся он. — Это, конечно, очень почётно, но павловцы не паркетные шаркуны, а солдаты… Может, кто своей волей вызовется пойти на фронт… э–э–э, на бал?..
Офицеры сурово молчали.
— Да, бал — это не парад, — сделал вывод Ряснянский. — Ну что ж, господа, тогда начинаем примерку присланной амуниции.
Ясное дело, или, как выражался фельдфебель 1-ой роты, ясная кокарда, примерка началась с субалтерн–офицеров, и всем древний наряд оказался в пору.
— Вот и прекрасненько, — чему–то обрадовался полковник. — Мы, ветераны, и на частных балах потанцуем, а молодым воинам следует начинать с официальных. Подпоручики: Буданов, Гороховодатсковский, Зерендорф и Рубанов будут высоко нести честь полка на Николаевском балу, — отпустил других офицеров. — Прошу вас, господа, в портретный зал.
— Так мы пока не провинились, — по своей привычке стал спорить с начальством Буданов.
— Ты сначала усы отпусти, а потом господину полковнику перечь, — мигом поставил его на место Ряснянский. — Помните, господа, что вы едете во дворец не развлекаться… Это вам не частный бал. Вы едете выполнять боевое задание… И ваши улыбки здесь неуместны, — сурово оглядел молодых сокольничих. — Ну что у вас на головах? — с жаром воскликнул он, — обозревая обитые горностаем шапки. — Будто дам через Неву возить собрались, — скрипнул зубами. — Ну ладно… Ваша основная задача — танцевать. Дамы высшего света не должны простаивать у стены. Как увидите одинокую даму, хватайте её и в строй… Пардон, в круг. Хватит смеяться… Толпой не стойте, рассыпайтесь по залу.., но не маскируйтесь складками местности: буфетами, столами с закуской, а всё время ищите свободных дам. Понятно?
— Так точно! — подытожил Буданов. — Разрешите вопрос.
— Разрешаю, — нахмурился полковник.
— А честь старшим по чину отдавать?
— Так я и думал, Анатолий Владимирович, что ты какую–нибудь заковыку подсунешь. Честь старшим всегда отдаётся.., — задумался полковник.
— Ну да. Боярам, воеводам… А вот ловчий — старше сокольничего?
— Так! Вольно, разойдись, — рассвирепел Ряснянский. — И если хоть на минуту после бала останетесь в этой одежде, гауптвахта вам обеспечена. А обо всех ваших ляпах на балу, я узнаю у одной знакомой гофмейстерины.
22 января в половине девятого вечера, к ярко освещённому Зимнему дворцу подъезжали сани и кареты с приглашёнными на бал.
Как и положено, великие князья проходили через Салтыковские ворота, стольники, посольские и думные дьяки, чередой тянулись через Иорданский вход, а бояре, воеводы, сокольничие и стрельцы с жёнами и без оных, имели привилегию войти через Командирские ворота.
«Януарий… Мороз лютует», — вышел из кареты на полозьях воевода Рубанов, бережно придерживая позолоченную булаву, и погрозил оной жандарму, куда–то направляющему кучера Ванятку.
Жандарм, вытянувшись, козырнул воеводе, раскумекав, что был бы ловчий, али стрелец какой, тады можно ба и поцапаться… А с воеводо–ой.., шалишь брат… Не иначе — енерал маскируется…
Максим Акимович, подав руку боярыне, помог ей выбраться из кареты.
Голову Ирины Аркадьевны украшал кокошник, а не горностаевая шапка, потому она быстро прошла в подъезд.
Привычно поднимаясь по застеленной ковром мраморной лестнице, оглядела себя в огромное зеркало, поправив жемчужное ожерелье на шее.
Серьёзные церемониймейстеры двигались в толпе приглашённых, важно держа в руках чёрные жезлы, и помогая заблудившимся пройти в свои залы.
Романовы, по–традиции, собрались в Малахитовом зале и ревниво оглядывали старинные одежды.
«Хотя царский наряд сшил театральный костюмер Императорских театров Каффи, а шапку изготовили в шляпной мастерской поставщиков Высочайшего двора братьев Брюно, — размышлял великий князь Александр Михайлович, — мой костюм сокольничего ничем не хуже, — оглядел в зеркале белый с золотом кафтан, с нашитыми на груди и спине золотыми орлами, розовую шёлковую рубашку, голубые шаровары и жёлтые сафьяновые сапоги. — А государь для своего великолепного наряда недостаточно велик ростом», — язвительно улыбнулся он.
В половине десятого вечера гофмаршал, поклонившись Николаю, зашептал:
— Ваше величество, гости собрались в Романовской галерее.
— Благодарю! — ответил император и по–доброму улыбнулся. — Господа родственники, прошу строиться и готовиться к выходу.
Всё было расписано по минутам. Царь с великими князьями и их жёнами торжественно прошёл в Николаевский зал, и все приглашённые, шествуя попарно, в чём была заслуга церемониймейстеров с жезлами, «отдавали» русский поклон царской чете.