Выбрать главу

— Кого жарили?.. Подпоручик, вы явно посещаете пристанционный буфет вместо ресторана «Донон», — пришёл он к выводу.

____________________________________________

На отлогом склоне горы с редкими елями и соснами, возле трёх упряжек с санями, у небольшого костра расположилась живописная группа охотников.

Жареный заяц много антиресней живого, — рассуждал бородатый рабочий, из горлышка длинной, тёмного стекла бутылки громко прихлёбывая пиво и указывая пальцем на несколько заячьих тушек в санях. — А ежели подрумянить до хрустящей корочки, ску–у–с, чисто лимонад–фиалка, — вновь приложился к бутылке.

Василий Северьянов не слушал его, задумчиво разглядывая раскинувшиеся внизу старинные, одноэтажные улочки Златоуста, города российского булата.

Отсюда, с невысокой горы, хорошо был виден военный завод, где работала расположившаяся у костра дюжина охотников, и двухэтажный с мезонином, каменный дом горного начальника Златоустовского горного округа Анатолия Александровича Зеленцова.

Александр Шотман лениво подкладывал в нещадно чадивший костерок мёрзлые тонкие колючие веточки.

— А ведь, товарищи мои дорогие, власти вновь хотят крепостное право в России возродить…

Охотники непонимающе уставились на произнёсшего эти слова черноволосого молодого парня, года полтора назад устроившегося на завод вместе со своим рыжим, конопатым другом.

— То есть, как это крепостное право? — забыл об «антиресном» зайце бородатый рабочий.

— А вот так, товарищ Филимошкин, — бросив в костёр все ветки, тоже хлебнул из бутылки Шотман. — В новых расчётных книжках, оговаривающих условия найма на работу, ни слова не написано о правах, полученных рабочими после отмены крепостничества…

Нахмурив лбы, охотники с недоумением разглядывали черноволосого парня, обдумывая его слова.

Все они относились к крестьянскому сословию.

— А ведь и взаправду так, — схватился за ружьё сидевший неподалёку от костра нестриженый, весь какой–то неухоженный и помятый, с въевшейся в заскорузлые пальцы и ладони грязью, токарь казённого Златоустовского оружейного завода.

— Рано пока из ружья палить, товарищ Симонов, рано, — легко поднялся на ноги и подошёл к костру Северьянов. — Власти вновь мечтают закабалить народ… Вот и исчезла ссылка на царский манифест 1861 года в новой расчётной книжке, — сел на облучок саней. — Тпр–р–у, — схватив вожжи, осадил встрепенувшуюся лошадь. — Вот так в свои рабочие руки мы должны взять администрацию завода, — натянул он вожжи, задрав лошади голову. — Начальник горного округа и не рыпнется, если мы, рабочие, дружно потребуем вернуться к старым расчётным книжкам, — бросил вожжи на сани.

— Наша партия «Союз народных прав», должна выпустить листовки с этим требованием, — подошёл к другу Шотман и встал рядом. — А если требования не удовлетворят, будем бастовать. Не допустим возрождения крепостного права, — глянул в сторону завода, и широко перекрестился на купола примыкавшего к нему Свято—Троицкого собора, незаметно подмигнув Василию.

Большинство рабочих, отложив ружья, тоже перекрестились на кресты собора.

— Мужики, ну какое крепостное право? — сняв шапку и несколько раз перекрестившись, произнёс один из охотников. — Ребята молодые, несемейные, — кивнул в сторону стоящих у саней товарищей. — Ещё и двух лет у нас не пашут, а уже баламутить народ начали, — решительно надел на голову малахай. — Анатолия Александровича трудно запугать… Не мальчик, как эти, — пренебрежительно кивнул в сторону Шотмана с Северьяновым. — Зеленцову 49 лет в январе стукнуло. Русско–турецкую войну прошёл, крест Георгиевский заслужил, и вас, с вашими пукалками, испугается? — закинул за спину ружьё. — А в прошлом году восьмичасовой рабочий день ввёл на всех заводах округа… На других–то по одиннадцать с половиной ломят. И зарплата исправная… Хватает жану с дитями накормить… Как хотите, но я вам в этом деле не помощник, — повернулся и стал спускаться с горы по неширокой тропинке.

— Да никто о зарплате не говорит, — видя, что рабочие задумались, всполошился Шотман. — Давайте пошлём двух представителей к Зеленцову и потребуем вернуть старые расчётные книжки, — оглядел охотников. — Вернут их, и бастовать не станем…

— Текст мы составим, — поддержал приятеля Василий, — и пусть двое рабочих… кто у нас тут самые смелые и умные… Вот, к примеру, Филимошкин с Симоновым, и отнесут начальству наши требования. — А этот трус пусть ко всем чертям катится, — плюнул в сторону ушедшего рабочего. — Вычеркнем его из «Союза народных прав».