В оде на день рождения Екатерины 1774 года Державин говорит об этом в стихах:
Рабы и тираны — таково строение русского государства. Это видел Державин, он знал, что в России «каждый либо тиран, либо жертва», как определил Фонвизин, но был совершенно далек от тех решительных выводов, которые сделал Радищев.
Нужно только установить справедливый порядок, считает Державин, и в стране наступят «златые дни».
Он предлагает императрице:
Разумное, без грабительства и угнетения, управление страной, по мнению Державина, могло предотвратить народные бедствия, утвердить мир и покой;
Государыня не стала «матерью», вельможи и чиновники грабят народ, вынужденный обороняться от их мучительства. Рабы не могут жить в дружбе с тиранами. Далеко не все современные Державину русские писатели понимали и это.
Война против Пугачева шла с переменным успехом. Казалось, разбитый наголову в одном сражении, Пугачев исчезал — и через короткое время снова появлялся во главе большой армии. Летом 1774 года он штурмовал Казань, в августе взял Саратов. Взамен умершего Бибикова и заместившего его Щербатова Екатерина поручила борьбу с Пугачевым графу П. И. Панину, опытному и жестокому военачальнику. Он расставил войска вокруг Москвы и, лишь приняв эту меру предосторожности, отправился на Волгу.
Против повстанцев были собраны крупные военные силы. Пушкин в «Истории Пугачева» пишет: «Еще при жизни Бибикова государственная коллегия, видя важность возмущения, вызывала Суворова, который в то время находился под стенами Силистрии; но граф Румянцев не пустил его, дабы не подать Европе слишком великого понятия о внутренних беспокойствах государства. Такова была слава Суворова!» По окончании русско-турецкой войны Суворова вызвали в Россию.
3 сентября 1774 года он прибыл в Царицын — ныне город Сталинград, — принял командование, поставил задачи отдельным отрядам и немедленно выступил с одним из них в заволжскую степь, на Узени.
Суворов со свойственной ему быстротой вошел в военную обстановку, сложившуюся в Заволжье, и отметил энергичные действия Державина. В письме к нему 10 сентября Суворов, сообщая о своих планах, писал, что ожидает от Державина «о пребывании, подвигах и успехах ваших частых уведомлений».
Однако новых «подвигов и успехов» не понадобилось. Гибель Пугачева пришла с другой стороны. Богатые илецкие казаки, окружавшие его, увидев безнадежность крестьянской войны против правительства, владевшего регулярной армией, решили спасать свои шкуры. Во главе с предателем Твороговым они задумали арестовать Пугачева и выдать его властям, заслужив тем себе прощение. Искусно изолировав Пугачева от преданных ему людей, казацкие старшины схватили его и, связанного, повезли в Яицкий городок. Крестьянский царь окончил свое недолгое царствование.
Державин, находившийся в заволжских степях на реке Иргизе, сразу же узнал о судьбе Пугачева и сообщил об этом своему начальнику П. С. Потемкину. Нового же главнокомандующего П. И. Панина он вовсе не известил, полагая, что это должен сделать Потемкин. А тот поторопился послать донесение об аресте Пугачева прямо в Петербург, так что главнокомандующий счел себя обойденным в столь важном случае и был сильно рассержен на Державина. Он знал, что Державин отлучился из Саратова накануне занятия города повстанцами, вспомнил жалобы чиновников, с которыми приходилось сталкиваться энергичному и резкому Державину, и публично объявил за своим обеденным столом, что намерен повесить его вместе с Пугачевым.