И как только удалось покончить с восстанием Пугачева, в 1775 году было учреждено двадцать четыре новых губерний, а всего их стало сорок, и население в каждой составляло от трехсот до четырехсот тысяч человек. Губернии делились на уезды с населением по двадцать-тридцать тысяч человек. В каждую назначался правитель, губернатор, а над ним ставился наместник государя или генерал-губернатор — полновластный хозяин области. Через несколько лет наместникам подчинили по две-три губернии, так что власть их еще более возросла. В их распоряжение были переданы даже войска, расположенные в границах губерний, и они могли не стесняться в силах при подавлении народного недовольства. Так поняла царская администрация урок, преподанный ей Пугачевым, — усилила власть на местах и крепко вооружила ее.
Новые губернии создавались одна за другой, и самой последней была Олонецкая, куда получил назначение Державин. В нее вошли четыре уезда Петербургской губернии с городами Олонец, Вытегра, Каргополь и Повенец, и три уезда предстояло открыть вновь — Лодейнопольский, Пудожский и Кемский.
В ту пору прекрасный и обильный природными богатствами край, составляющий ныне значительную часть территории Карельской АССР, был редко населен. Непроходимые леса и болота, многие тысячи озер, полное бездорожье, глушь, тишина… Зимой ездить было можно, но когда кончался санный путь, приходилось пользоваться волокушей. Телега не могла пройти олонецкими тропами. Впрочем, кое-куда удавалось проехать водой.
Зато не знал этот далекий край и помещиков. Крепостных помещичьих крестьян за Лодейным Полем и Вытегрой не встречалось вовсе, глубже на север не проникало дворянское землевладение. Олонецкие крестьяне были государственными, платили подати, и лишь часть из них работала на Петровском и Кончезерском заводах.
Вокруг Петровского, медеплавильного завода, стоявшего на берегу Онежского озера, понемногу вырос поселок, ставший во второй половине XVIII века уездным городком Петрозаводском. Жителей в нем насчитывалось не более трех тысяч — купцов, мещан, разночинцев, заводских работников. Дворяне Петрозаводском не интересовались, поместий в Олонецком крае не имели, а потому и город этот резко отличался своим обликом от всех городов средней России — это был город без дворян, без первого сословия империи.
Когда Петрозаводск стал центром новой Олонецкой губернии, в городок сейчас же понаехали чиновник». По новому порядку взамен прежних воеводских канцелярий в губерниях вводилось сразу несколько новых учреждений — наместническое правление, губернское правление, казенная палата, приказ общественного призрения, верхний и нижний земский суды. Везде понадобились заседатели, советники, секретари, столоначальники, канцелярские служители, и сонный Петрозаводск, превратившийся в губернский город, оживился и зашумел.
В наместничество, кроме Олонецкой, вошла также Архангельская губерния, во главе со старым русским городом Архангельском, крупным культурным центром Северного края. Но наместник своей резиденцией выбрал Петрозаводск.
Чины высшей губернской администрации обычно набирались из среды генералов и. штаб-офицеров, увольнявшихся из военной службы «за болезнями и ранами» и «за дряхлостью». Однако для новых губерний правительство не поскупилось перевести на должности генерал-губернаторов совсем еще не старых военачальников, надеясь на их энергию и твердую руку.
Кадровым военным был и наместник Олонецкой и Архангельской губерний генерал-губернатор Т. И. Тутолмин, непосредственный начальник Державина. Он уже успел побывать вице-губернатором в Твери, губернатором в Екатеринославе и чувствовал себя полновластным хозяином своих новых губерний. Да так оно, собственно, и было. Наместники сидели, как царьки, в своих владениях и любили окружать себя царскими почестями. Тутолмин к таким почестям и церемониям был весьма склонен, и об этом сразу же узнали в губернии: въезд его в Петрозаводск сопровождался пушечной пальбой, наместника встречали все чиновники и жители города, низко кланяясь и крича «ура».
Наместники имели решительно все права в подвластных им губерниях, кроме права издавать законы или правила для общего руководства. И, как водится, именно этот запретный плод казался особенно сладок. Нет-нет да и покушались наместники на сочинение своих законоположений, пользуясь тем, что до Петербурга далеко и о проказах их там еще не скоро станет известно.
Не избежал этого соблазна и Тутолмин. Обосновавшись в Петрозаводске, он стал командовать по-своему в губернских учреждениях и составил для них «канцелярский обряд» — инструкцию по ведению дел, во многом изменявшую принятые тогда порядки делопроизводства, и притом не в лучшую сторону.