Выбрать главу
Цари его к себе просили Поесть, попить и погостить; Таланты злата подносили,— Хотели с ним друзьями быть. Но он покой, любовь, свободу Чинам, богатству предпочел…

Об этом мечтал для себя и Державин.

Высокую оценку эти стихи Державина заслужили у Белинского. «Что в Державине был глубоко художественный элемент, — писал он, — это всего лучше доказывают его так называемые «анакреонтические» стихотворения. И между ними нет ни одного, вполне выдержанного; но какое созерцание, какие стихи». В своей статье Белинский выписывает стихотворения «Победа красоты» и «Русские девушки» для доказательства того, «какими превосходными стихами мог писать Державин».

Действительно, стихи эти великолепны. «Русские девушки» отлично передают направление и характер державинской анакреонтики. Державин в этом стихотворении обращается к Анакреону:

Зрел ли ты, Певец Тиисский! Как в лугу весной бычка Пляшут девушки российски Под свирелью пастушка? Как, склонясь главами, ходят, Башмачками в лад стучат, Тихо руки, взор поводят И плечами говорят?.. Как сквозь жилки голубые Льется розовая кровь, На ланитах огневые Ямки врезала любовь? Как их брови соболины, Полный искр соколий взгляд, Их усмешка — души львины И орлов сердца разят?

Красота этой русской пляски и обаяние девушек кажутся Державину не имеющими себе ничего равного, и он с уверенностью говорит Анакреону:

Коль бы видел дев сих красных, Ты б гречанок позабыл, И на крыльях сладострастных Твой Эрот прикован был.

Мифических персонажей аиакреоновских од Державин переносит в обстановку русского быта. В стихотворении «Птицелов» (1800), например, он описывает шалость Эрота:

Эрот, чтоб слабым стариком Казаться, гуню [5] вздел худую, Покрылся белым париком И, бороду себе седую Привеся, посох в руки взял. Пошел в лесу ловить дичину…

Бог любви принимает, таким образом, вид старого крестьянина. И конец стихотворения снова говорит нам о русской деревне:

Не верьте, красные девицы, Вперед и бороде седой!

Мраморный Купидон работы Фальконета, изображающий бога любви с колчаном и стрелами, приложившего указательный палец к губам, которого Державин видел в коллекциях князя А. А. Безбородко, вызывает у него сюжетное стихотворение «Фальконетов Купидон». Державин развертывает перед читателем шутливую сценку.

Дружеской вчерась мы свалкой На охоту собрались, На полу в избе повалкой Спать на сене улеглись.

Картинка ночлега охотников перед полем насыщена просторечными словами. Купидон будит автора:

Встал я и, держась за стенку, Шел на цыпках, чуть дышал; За спиной он в туле [6] стрелку, Палец на устах держал. Тихой выступкой такою Мнил он лучше дичь найти; Мне ж, с плешивой головою, Как слепцу велел идти…

Ночное приключение складывается довольно обычно, барин пробирается в девичью, но

Молодежь вкруг засмеялась, — Нас схватили у девиц. Испугавшися смертельно, Камнем стал мой Купидон: Я проснулся, — рад безмерно, Что то был один лишь сон…

Вот на какой сюжет натолкнула старого Державина — ему шел шестьдесят первый год — скульптура Фальконета и какую сценку помещичьего быта зарисовал он, глядя на статую.

В стихотворении «Гостю» (1794–1795) он изображает домашнюю обстановку:

Сядь, милый гость, здесь на пуховом Диване мягком, отдохни; В сем тонком пологу, перловом, И в зеркалах вокруг, усни; Вздремли после стола немножко; Приятно часик похрапеть; Златой кузнечик, сера мошка Сюда не могут залететь…

Благодушный хозяин уверяет гостя, что

Любовные приятны шашни, И поцелуй в сей жизни клад.

В этих стихах читателя поражает свойственное Державину чувство живой природы и любование ею. Он передает окружающую жизнь в цвете и звуках:

Смотри: как цепью птиц станицы Летят под небом и трубят; Как жаворонки вверх парят. Как гусли тихи, иль цевницы[7], Звучат их гласы с облаков; Как ключ шумит, свирель взывает, И между всех их пробегает Свист громкий соловьев. Смотри: в проталинах желтеют, Как звезды, меж снегов цветы; Как распустившись роз кусты Смеются в люльках и алеют…

Державин изображает приход весны, освобождение земли от ледяного покрова:

Чешуятся реки златом; Рощи, в зеркалы смотря, На ветвях своих качают Теплы, легки ветерки… Рыбы мечутся из вод; Журавли, виясь кругами Сквозь небесный синий свод, Как валторны возглашают; Соловей гремит в кустах.

И наконец:

Горстью пахарь дождь на нивы Сеет вкруг себя златой.

В этой картине ничего не забыто, ничто не упущено, и венцом ее является человеческий труд — пахарь оплодотворяет землю.

В нескольких строках, пользуясь наиболее точными приметами, Державин умеет изобразить круговорот времен года, представить смену их:

Время все переменяет: Птиц умолк весенних свист, Лето знойно пробегает, Трав зеленых вянет лист; Идет осень златовласа, Спелые несет плоды; Красножелта ее ряса Превратится скоро в льды.

В стихотворение «Праздник воспитанниц девичьего монастыря» (1797) Державин вставляет картину птичьего перелета в низовьях Волги, сравнивая с нею игры и веселье «юных дев»:

Там бы на песчаных стогнах Зрел пернатых он стада, Что, собравшись в миллионах, Как снегов лежат гряда; Кроткие меж них колпицы В стае гордых лебедей, Сребророзовые птицы Лоснятся поверх зыбей, И шурмуют, и играют, И трепещутся средь волн, С перьев бисер отряхают Разноцветный влажный огнь…

Для Державина поэзия была «говорящей живописью»: поэт должен рисовать словом, как художник кистью, считал он, и так поступал в своем творчестве. И в стихах Державин, с детства любивший рисование, всегда оставался художником, отлично разбирающимся в композиции, цвете, линии. Многие его стихотворения содержат описания картин современных художников или навеяны ими, ряд анакреонтических стихотворений отражает впечатления Державина от предметов искусства, которые он видел во дворцах Екатерины и ее вельмож.

Природа видится Державину во всех своих красках, в их контрастном сочетании. Он отлично различает цвета, не боится их пестроты, зная, что для природы нет ничего недозволенного.

вернуться

5

«Простонародное название худого крестьянского платья», — как поясняет Державин.

вернуться

6

Тул — колчан для стрел.

вернуться

7

Цевница — свирель, флейта.