Он положил прапорщику руку на плечо:
— В помощники себе возьмёшь Серебрякова и Герасимова, но рассуждение здравое и твой ум да будут тебе лучшим руководителем. Верю в твои способности, усердие и ловкость, но опасаюсь горячности и запальчивости твоей. Памятуй: для снискания и привлечения от тамошних людей доверенности ласковое и скромное с ними обращение всего более успеху нашего дела способствовать будет!..
7 марта 1774 года Державин выехал из Казани. С ним были слуга — гусар из польских конфедератов Андрей Карпицкий и Иван Серебряков. На подорожной стояла печать Бибикова с девизом: «Vigil et audax» — «Бдителен и смел».
Девиз этот подходил всего более самому гвардии прапорщику.
4
Постарел, обтрепался и рожею обрюзг недавний непоседа и искатель приключений Максимов. Ещё хорохорится, предлагает новые пустые прожекты, да кой в них прок?
Державин сам наметил последовательный план действий: перво-наперво наказал Серебрякову отыскать человека, годного для подсылки к Пугачёву. С этой целью отправлен был на Иргиз дворцовый крестьянин Дюпин, взявшийся привезти в Малыковку раскольничьего старца Иова, который знал Пугачёва в лицо по давней с ним встрече у игумена Мечетной слободы Филарета. На старца возлагалась важная миссия: отвезти в Яицкий городок одобрительное письмо коменданту Симонову, а затем остаться в толпе восставших. Державин научил его рассказать, что прислан он к Пугачёву Филаретом, схваченным и увезённым в Казань. Иову вместе с Дюпиным велено было разузнать, сколько у Пугачёва под Оренбургом людей, артиллерии, пороху, снарядов и провиянту; ежели его разобьют, куда он намерен бежать; какое у него согласие с башкирцами, киргизами, калмыками и нет ли переписки с какими ни то отечеству неприятелями? Затем разведать, нельзя ли его куда заманить с малым числом людей, дабы его живого схватить можно было? Ежели его живого достать не можно, то убить. Как народ его почитает — за действительного ли покойного государя или знает, что он подлинно Пугачёв? Какие действия производят её величества манифесты и победы на толпу?..
«В случае же их, лазутчиков, неверности, — писал Державин секретной цифирью донесение Бибикову, — чтоб и в этом виде были полезны, наказал я им, что приехал в Малыковку для встречи четырёх полков гусар, идущих из Астрахани... Сие велел разглашать с намерением, которого никому не открывал, чтоб в случае предприятия злодейского устремиться к Иргизу и Волге, где никаких войск не было, удержать их впадение во внутренность империи...»
Рыластый Максимов просунулся в горницу:
— Гаврило, душа моя! Тут до тебя Серебряков с Герасимовым...
— Зови, а сам нам не мешай!
За хмурым, точно невыспавшимся, рябым Серебряковым вскользнул Герасимов: мордочка лисья, умильная, глазки масляные, бородка красно-жёлтая.
Державин поднялся. Гвардейский рост мешал ему в низкой горнице.
— Будьте неотлучно на Иргизе и Узенях, чтоб предупреждать сообщение с Пугачёвым и ловить его лазутчиков. Выставьте особых надсмотрщиков на дорогах и перевозах. В случае же ожидаемого поражения Пугачёва примечайте, не появится ли он между жителями. Всё понятно?
— Премного благодарны, ваше благородие! — высунулся Герасимов. — Желательно только денег на дачу подлазчикам поболе...
— Денег дал, сколь казна отпустила. — Державин ещё раз оглядел своих подзираев: истинно — волк с лисою. Но всё равно надёжнее, чем старец Иов. Ох этот старец! Раскуси-ка его попробуй! Впрочем, и эти хороши. Предать не предадут, а карманы свои набить краденым да грабленым постараются... Нахмурившись, добавил строго: — Словом сказать, чтобы уши ваши и глаза были везде, дабы через нерадение не упустить того, чего смотреть должно. Исполнять же сие так, чтоб никаких на вас жалоб не было. Нигде ничего не брать, ибо должность ваша оказать своё усердие состоит токмо в пронырливых с ласкою поступках, и то весьма скрытных, а не явным образом.
— Да куда нам с им кого обидеть... — потупил рожу Серебряков. — Разиня растяпе в рот, не хуже, заехал... Небось, барин, ничего худого не сотворим! Чай, не первый день знакомы...
— Знаю я тебя, пролаза! — оборвал его Державин. — И ещё заруби себе на носу: нигде жителей никак не стращать, но ещё послаблять им их язык, дабы изведать их сокровенные мысли. Уговаривать, чтоб они ничего не боялись и оставались бы на своих местах. А ежели можно, то подавать ещё искусным образом и повод, чтоб они привлекали к себе желанное нами. Поступайте так, чтобы вам, как казалось, ни до чего нет дела, в противном случае вы принудите о себе мыслить и догадываться, что вы не просто разъезжаете... Ну, с богом!..