Шерлин наткнулся на эту работу еще в колледже. После периода бесплодных мечтаний о карьере музыканта и смены нескольких образовательных программ бакалавриата он очутился в сфере психологии и обнаружил, что его сильно увлекает программа под названием «Биологические основы поведения», из которой он узнал, почему люди действуют, чувствуют и думают так, а не иначе и как это связано с их мозговой активностью. Как выражается он сам, «теперь люди могут перестать вести эти битвы не там, где надо».
Когда Шерлин познакомился с Уолшем в 2010 году, он знал о кое-каких исследованиях, связанных с ЭЭГ и спортсменами, и о том, что некоторые ребята по стране пытались опробовать эти методы на практике.
– Но по большей части эта работа была всё той же спортивной психологией, – говорит он. – Упор на производительность не делался.
Вскоре после той судьбоносной встречи Шерлин установил оборудование для ЭЭГ – похожее на то, что стоит в офисе Картье, – в лаборатории Red Bull по исследованию производительности. Шапочка, компьютер, большой монитор, вот это всё. Одним из заговорщиков, помогавших ему в этом проекте, был доктор Майкл Джервейс.
Шерлин нервничал. Научные исследования, которые он вел после защиты диссертации, были связаны со спортивной психологией, и в процессе этой работы он обнаружил, что заставить спортсменов хотя бы заговорить о работе их мозга практически невозможно. А сейчас, когда не было даже достаточного количества данных, чтобы начать гадать, способна ли ЭЭГ помочь спортсменам или нет, Шерлину и Уолшу нужно было сначала убедить этих напуганных мужчин и женщин не только в необходимости начать говорить о работе разума, но и в том, что для исследования нужно в буквальном смысле подключить их мозг к компьютеру. Трудно представить себе что-то более странное и пугающее, чем подобное вторжение в столь глубоко личное пространство.
Но Шерлин сильно недооценил готовность спортсменов опробовать почти что угодно, лишь бы стать хоть немного лучше, и ему даже показалось, что в грубой телесности процесса они находили что-то привлекательное. Возьмем, к примеру, олимпийского спринтера, с которым Шерлин работал – будем называть его Джоном. Он великолепно показывал себя на тренировках и второстепенных турнирах, но в больших соревнованиях «просто разваливался». Очевидно, что трудности Джона были ментального характера, но он не хотел ничего и слышать о психологии. Сама эта тема расстраивала его. Но когда Шерлин провел оценку его ЭЭГ, Джон счел это исследование величайшей находкой своей жизни. Он отнес отчет своему тренеру со словами: «Вот как работает мой мозг!»
Разумеется, отчет Шерлина показывал всё то, о чем тренер Джона пытался заставить его поговорить со спортивным психологом.
– Он будто говорил: «Я не буду рассуждать о том, что думаю или чувствую, но согласен поговорить о том, как работает мой мозг», – вспоминает Шерлин. – Несмотря на то, что это, по сути, одно и то же.
Когда Джервейс начал работать с «Сихокс», он познакомил их с Шерлином. Тренер «Сихокс» Пит Кэрролл, чрезвычайно заинтересованный вопросами работы разума, поспособствовал этому. Шерлин провел оценку ЭЭГ всех членов команды. Результаты тестов тщательно засекречены, но есть все основания полагать, что они повлияли на приобретенную «орлами» в дальнейшем одержимость медитациями, осознанностью и другими практиками.
На «Сихокс» и многих других атлетов, с которыми работал Шерлин, сильно повлияло одно то, что ЭЭГ давала им возможность увидеть визуализацию работы их мозга.
– В простом факте соединения мозга и тела в единое целое видится реальная сила, – говорит Уолш. – А когда ты видишь свой мозг прямо перед собой, на экране ТВ, наступает мгновение из серии «Твою ж мать!» То, что я думаю, как чувствую и как действую, – всё это связано, и я вижу собственными глазами, как это работает».
Однако, когда спортсмены начали втягиваться в процесс, Шерлин, Джервейс и Уолш столкнулись с новой трудностью: поиском языка, который спортсмены могли бы понять. Шерлин брал результаты их ЭЭГ и говорил что-то вроде:
– Итак, у вас избыточная тета в задней латеральной части префронтальной коры. Это значит, что вероятнее всего в минуты сильного стресса вы не сможете принимать решения так же хорошо, как в обычном состоянии.
ДЖОН СЧЕЛ ЭТО ИССЛЕДОВАНИЕ ВЕЛИЧАЙШЕЙ НАХОДКОЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ. ОН ОТНЕС ОТЧЕТ СВОЕМУ ТРЕНЕРУ СО СЛОВАМИ: «ВОТ КАК РАБОТАЕТ МОЙ МОЗГ!»
– Да, да, это про меня! – восклицали спортсмены. – Точно, так и есть!