- Да Лизок, пойдем – последний раз взглянув на письмо, она щелкнула мышью, не сохранять. Нет, сегодня я не могу ничего написать, позже намного позже, может быть дома.
Она поднялась с кресла и потянулась за сумкой, чтобы взять ее и идти на обед.
В тот миг когда, девушка вышла из кабинета, меня выбросило оттуда. Теперь было темно, фонари горели тускло, снег искрился от света. В девушке, что шла по аллее, чувствовалась затаенная грусть. Она сквозила во всем, в походке, в том, как девушка держала сумку, повесив ее на руку. А еще присутствовало одиночество, которое склоняло ее вниз. Плечи согнулись под тяжестью проблем, она еле переставляла ноги, как будто забывая, как нужно ходить.
Я ощутила, как поднимается паника, когда она увидела человека впереди. Он стоял и смотрел на нее ухмыляясь уголками губ. Все в нем напоминало о ее ошибке, то, как он скривился, когда понял, что она не хочет этой встречи.
Девушка оглянулась, но никого не было на дорожке, она уже пожалела, что пошла пешком. Лучше бы осталась у Лизы, как делала это уже неделю или поехала бы на автобусе. Но она думала, что он уже смирился с ее отказом.
Девушка остановилась, у нее не осталось сил, слишком пристально он на нее смотрел. Почему она никогда не замечала, что его глаза горят желтым светом. Сейчас, он напоминал ей зверя на охоте, и добычей, как ни странно была она.
«Добыча, да она добыча» - эти мысли пришли мне в голову от мужчины, что стоял напротив девушки, и не делал попытки подойти. Он стоял и смотрел на то, как подгибаются колени у девушки и она садиться прямо в снег.
Мне показалось, что девушка даже не испугалась, слишком невероятными были предположения. Мужчина сделал несколько шагов навстречу, и пристально впился взглядом в свою жертву.
- Ты должна понимать Марина, что за предательство надо платить кровью. – его голос завораживал, звучал слишком сладко, что никак не вязалось с тем, что он говорил.
- Я понимаю – тихо прошептал голос, обречённо вздохнув она опустила взгляд, сейчас было важно не смотреть на него. Он не любил, когда она перечила, для него было главным ее подчинение.
Он плавной походкой стал подходить ближе, теперь уже она дрожала. Губы скривила болезненная гримаса. Она знает, что с ней будет, она понимает, что последует за этим, но почему же она не борется, не бежит от него.
- Ты боишься Марина, меня, что любил тебя – теперь я видела, как она вздрогнула от этих слов. Он провел ладонью по ее голове, сбрасывая шапку на снег. Ее волосы волной упали на плечи, вздрогнув всем телом, она оставалась на месте.
Он взял в руку ее волосы, потянул их вверх, теперь она смотрела прямо ему в глаза.
– Ты должна быть послушной девочкой, чтобы я был доволен тобой – она только смотрела на него, ответа он от нее не ждал.
Я моргнула от яркого света, что застилал глаза, слишком яркий, бьющий прямо в глаза. Подняв голову вверх, я увидела темноту вокруг. Она окружала меня, и только луч, что светил мне в глаза, давал понять, что вокруг меня. Я сделала шаг в сторону, что позволило увидеть и оглядеться.
На стуле прикованная сидела Марина, ее голова свисала. Она напомнила мне сломанную куклу, которую посадили на стул. Вокруг была темнота, только лампа, была направлена прямо в лицо Марины, и свет ослеплял. Это было мучительно, извращенная фантазия маньяка. Его нигде не было видно, и только присмотревшись, я увидела цепи на стене. Я была там же, где был прикован мужчина и ребенок.
Повернувшись, я стала осматривать помещение, хотелось бы верить, что я увижу, хоть что-то, что поможет нам найти это место. Но нет никаких отличительных черт я не нашла, бункер из бетона, без окон, с одной дверью. На стене висят кандалы, чтобы жертву можно было подвесить на стену. Больше в комнате ничего не было, только лампа, что висела над головой Марины и стул, на котором она сидела.
Я прошла по помещению, мои шаги эхом звучали в комнате. Слишком громкие, слишком шумные или мне это все кажется. Я ни в чем не уверена.
Я села на корточки перед Мариной, прикоснулась рукой к ее волосам, ее волосы утратила свое сияние. Сейчас на голове были спутанные пакли, что свисали на лоб, закрывая лицо. От моего прикосновения, девушка даже не пошевелилась, наверное, все-таки я не материальна в видениях. Помочь ничем не смогу, мои глаза защипало от слез.
Я знала ее участь, и это было страшно, страшно стоять и наблюдать, как он будет измываться над ней. Я закрыла глаза и прикоснулась руками к голове Марины. Что я хотела сделать? Я не понимала сама своих действий.