Но это не так. Красота Грейсона была с изюминкой. Слабые смешливые морщинки вокруг глаз, и я решила, что он примерно ровесник моего брата — около тридцати лет. На нем была черная рубашка с расстегнутым воротником и черные брюки. В его наряде не было ни одной говорящей детали «я стараюсь», и он выглядел очень сексуально.
Странно, но учитывая его огромную привлекательность и то, что я опозорилась перед ним, я почувствовала себя необычайно уверенно.
— Могу я вам помочь?
Казалось, мужчину нисколько не задел мой тон. Вместо этого он обратился к бармену.
— Красное для дамы, пиво для меня.
— Принято. — Бармен отправился выполнять заказ.
Губы Грейсона скривились в уголках, и он наклонился ко мне.
— Вы та девушка, которая расплющила меня сегодня.
— Во-первых, я женщина, а не девушка.
Его взгляд опустился вниз по моему телу, а затем неторопливо поднялся обратно, вызвав у меня дрожь желания.
О-о-о, черт!
— Я не вешу столько, чтобы расплющить вас. Вы видели себя?
Когда он вернул взгляд к моим глазам, в них появился интерес, который он не пытался скрыть.
— Вы правы. Плохой выбор слов.
Не зная, как реагировать на неприкрытый интерес, учитывая, что он был самым сексуальным мужчиной из всех, кого я когда-либо встречала, и я определенно приехала в Монтану не для интрижки, я попросила бармена вернуться.
И мысленно заклинала Кэти и Кайла поторопиться.
— Я не понимаю, — сказал Грейсон.
— Чего именно?
— Я с другого конца бара увидел, как вы вошли. Не понял, что вы та самая женщина. Вы скользили по ресторану на высоченных каблуках как босиком. Та женщина, что сегодня укатала меня на лыжах, не может быть той, что вошла сюда с таким изяществом.
Мои щеки горели не только от комплимента, но и от поддразнивания.
— Я не умею кататься на лыжах, — ответила я сквозь стиснутые зубы.
— О, я понял, — усмехнулся он.
Боже, даже его ухмылка, такая же слегка кривая, как и нос, была чертовски сексуальной.
Нечестно, Вселенная!
Оттого, что я уставилась на него как на идиота, его улыбка исчезла. Грейсон прищурил глаза.
— Вы кого-то ждете?
— Да, — честно ответила я, хотя и подозревала, что он спрашивает, жду ли я мужчину.
Взгляд Грейсона упал на мою левую руку, и я поняла, что он ищет кольцо. Не обнаружил, и наши глаза снова встретились. Его выражение было слишком мягким и слишком горячим.
— Как тебя зовут, ангел?
Я не знала, почему ответила. Не стоило.
— Отэм.
Его губы разошлись в улыбке, и он произнес сиплым голосом:
— Черт, идеально.
В его тоне было что-то почти благоговейное, что заставило меня выпрямить позвоночник.
— А вы Грейсон?
— Можешь звать меня Грэй.
Бармен вернулся.
— Вино. Пиво.
— За мой счет, — ответил Грэй и аккуратно пододвинул ко мне вино, а сам взял пиво.
— О, нет! Я сама заплачу за свой напиток.
— Ни за что. — Грэй покачал головой в сторону бармена, и тот отошел, чтобы обслужить кого-то еще.
Я уставилась на свое вино, понимая, что к нему тянется целая туча ниточек.
— Это всего лишь напиток, Отэм.
— Я не… — Я посмотрела Грейсону прямо в глаза. — Я здесь не для того, чтобы с кем-то встречаться или вступать в отношения.
— У тебя есть мужчина?
— Нет. И я его не ищу.
Грэй наклонился ко мне, и я почувствовала запах восхитительного пряного мускусного мужского одеколона, от которого мне захотелось вжаться лицом в его горло.
Блядь.
— Прими напиток.
— Никаких обязательств, верно? — Я обхватила пальцами ножку бокала.
Голубые глаза полностью захватили меня в плен.
— Женщина, ты самая красивая из всех, что я видел в своей жизни. Выпьешь или не выпьешь, я никуда не уйду, пока ты не согласишься поужинать со мной.
У меня перехватило дыхание от такого эпического комплимента. Он прозвучал так искренне, что мне захотелось поверить. Но Грейсон был не первым мужчиной, который говорил мне, что я красива (хотя признаться, он был первым, кто сказал это именно так!), и я почему-то всегда чувствовала себя проигравшей после того, как они получали то, что хотели.
— Я не могу. — Даже я услышала, как неуверенно это прозвучало.
— Можешь. — Он дразняще улыбнулся мне. — Или я буду тосковать. Я буду сильно страдать.