Поэтому я отправил остатки своего барахла почтой, чтобы двинуть в Иллинойс налегке, попрощался с Фицджеральдами, а с Дугласом и прощаться не пришлось, он по обыкновению как-то незаметно растворился где-то в Канзасе. Барнетт на прощание пообещал заехать в Форт-Смит, посмотреть, как там живется. У меня создалось стойкое ощущение, что ему скучно, и он не знает, чем заняться. Не может же быть, чтобы он видел в юридическом сопровождении моих патентов какой-то толк.
В путь я и мои отправленные почтой пожитки отправились одновременно, на почтовом дилижансе до деревушки Дрезден, куда уже добралась строящаяся от Сент-Луиса до Канзас-сити железная дорога. Тут мои посылки погрузили в почтовый вагон, а я сел в пассажирском на неудобное деревянное сиденье и несколько станций спустя наблюдал, что часть почты выгрузили в Типтоне для отправки дилижансом на юг. Мне же предстоял путь дальше на восток.
В Сент-Луисе я не задержался, сразу пошел выяснять, как перебраться через Миссисипи, и меня немного сбила манера старожилов именовать лежащий на противоположном берегу реки Ист-Сент-Луис по довоенной привычке Иллинойстауном. Мне сначала показалось, что это два разных города, и я не мог понять, который из них мне нужен. Между миссурийским и иллинойским Сент-Луисами собирались строить мост, но пока еще даже не начинали, а потому переправляться пришлось на паровом пароме.
Набережная в Сент-Луисе во второй половине 1860-х годов.
http://steamboattimes.com/images/levee_scenes/stlouis_levee1852thomas_easterly1600×1224.jpg
Мне, наверное, стоило в Ист-Сент-Луисе задержаться на ночь, но я решил, что до Вандалии рукой подать, каких-то сто километров, ну доберусь я туда поздно вечером – найду ж где переночевать. Угу, щаз! В Вандалию я прибыл на рассвете, после ночи, проведенной на лавках неторопливых поездов, и пересадки в Сандовале – деревне, которая мнила себя крупной узловой станцией. Там даже салуны на ночь были закрыты, не говоря уже про какие-нибудь едальни, так что с утра пораньше я был зверски голодный и первым делом зарулил в забегаловку у вокзала, где флегматичный дядька без лишних слов по-быстрому соорудил яичницу с беконом.
Когда дело дошло до кофе, я малость оклемался и рассудил, что все равно уже не засну, а потому брать номер в гостинице нет смысла. Лучше заняться делом, ради которого я в этот городишко прибыл.
— А как в этом городе найти человека? — спросил я дядьку, который, пока народ не набежал, занимался утренней уборкой.
— Мужчину? — оглянулся он.
— Девочку лет двенадцати, из беженцев. Вроде как высадили у вас здесь в январе прошлого года.
— Беженцы… — поразмыслил дядька. — Это у пасторов надо поспрашивать. Или еще у шерифа можно, он каждую собаку в округе знает.
— Ну, детишек, наверное, не всех, — усомнился я.
— Да разве девка двенадцати лет дитё? — возразил дядька. — Можно уже замуж отдавать.
Вообще-то я штатовскими брачными законами специально не интересовался, но о том, что иные девушки замуж в двенадцать лет выходили, слышал неоднократно.
— Понятно. А город-то большой у вас? Церквей сколько?
— Большой город, — рассказал дядька. — Четыре церкви, населения шестнадцать сотен. Было бы больше, да столицу штата в Спрингфильд перенесли.
— Давно перенесли? — просто так спросил я.
— А когда еще я сопляком был.