В дилижансе, кроме нас, оказались двое пассажиров: молодой офицер, который смерил меня полусонным взглядом и отвернулся к окну, и средних лет господин, очень похожий на карикатурного дядю Сэма, только что без козлиной бородки.
И поехали мы с Диком Корби вглубь Индейской территории. Дик, похоже, об этих краях ничего не знал, и кажется, как и я когда-то, полагал, что вот до реки Пото – условно цивилизованный Арканзас, а за рекой – дикие индейцы сидят за каждым кустом, готовые снять скальпы с подвернувшихся под руку бледнолицых. Поэтому он то и дело поглаживал карман с пистолетом и тревожно посматривал в окошко.
Я не стал говорить ему, что основная опасность в этом районе исходит не столько от индейцев, сколько от бывших вояк, без разницы, какой они расы, которые все никак не могли угомониться и вернуться в мирной жизни. Многим и возвращаться было некуда, а многие уже и помыслить не могли, что на пропитание и выпивку можно заработать трудом, а не разбоем. И что пистолетик Дику при такой встрече не поможет – тоже решил не говорить.
Дилижанс наш продвигался вперед не так чтобы быстро. До войны почта пролетала маршрут от Форт-Смита до Техаса за полтора дня, сейчас дай-то бог и в трое суток уложиться бы. И дороги стали хуже без постоянного надзора, и экипажи были ветхие, потрепанные жизнью, потому что новые дилижансы на такой маршрут было жалко ставить. И, похоже, кучер изыскивал любой предлог, чтобы поменьше ехать ночью: вот добрались мы около полуночи до Скалливиля и встали – вроде как ось ремонтировать, потому что на следующем перегоне она наверняка обломается. И стояли почти до рассвета, а чем там кучер с кондуктором занимались – неизвестно, разве что ремонтировали какую-то другую ось, не относящуюся к нашему экипажу. Пассажиры же так и сидели, подремывая, в дилижансе. Незадолго до рассвета заглянул кондуктор, спросил, не хочет ли кто кофею, но желающих не нашлось.
— Тогда через четверть часика и тронемся, — объявил кондуктор и скрылся в доме, который служил здесь почтовой станцией.
Тронулись мы в путь, положим, не через четверть, а не раньше чем через полчаса, когда небо над арканзасской границей слегка посерело. Когда стало совсем светло, я достал из кармана книжку и попробовал читать, но трясло так сильно, что удовольствия от этого было ни на грош. Любоваться в окошко на пейзажи было скучно – я на них еще летом насмотрелся. Дик Корби пялился в окно не отрываясь.
— О! — сказал он вдруг заинтересованно. — А это кто?
Поскольку несколько всадников, которые нас окружили, были не индейцы, а белые, он не испугался. Между тем дорогу нам эти граждане перекрыли и дилижансу волей-неволей пришлось остановиться.
Я положил руку на свой револьвер и замер. Дилижанс был крайне плохим укрытием – тонкие стенки простреливались насквозь. Бандитам даже особо и целиться не надо, все равно любым выстрелом кого-нибудь из пассажиров зацепят. Самым оптимальным способом разрулить возникшую проблему было поднять руки и сдать ценности. В этом случае была опасность получить по зубам, потому что у меня никаких ценностей и не было. Но если у кого-то не выдержат нервы и начнется стрельба…
— Эй, вы слыхали? — заорал сверху кучер. — Недавно один парень застрелил в Форт-Смите двух янки и его оправдали.
— Да слыхали, — отозвался кто-то из бушвакеров. — Из бывших наших, Фокс Льюис.
— Ну да! — заорал кучер. — Он сейчас на телеграфе работает. Одной пулей трех мух убить может.
— Ага-ага, — насмешливо ответил кто-то.
— Ну так потом не жалуйтесь, что вас тут семеро, а патронов потрачено шесть! — закончил речь кучер.
И тут меня черт дернул высунуться в окно и вежливо попросить:
— Ребята, а может не будем портить друг другу такое прекрасное утро?
Ребята хмуро посмотрели на меня.
— Телеграфист, что ли? — спросил один.
— Ага.
Старшой сплюнул и сипло сказал своим ребятам:
— Ладно, пусть проезжают, — и когда дилижанс тронулся, добавил в сердцах: – Да эти телеграфисты совсем обнаглели! Кого они на работу берут? — и чувствовалось, что проблема кадров в «Вестерн Континентал» его проняла буквально до селезенки. Что-то там еще было помимо обиды за пропущенный дилижанс.
Я расслабился, сел поудобнее и увидел, что Дик Корби смотрит на меня округлевшими как пятаки глазами. А офицер, наш попутчик, глаза наоборот сузил. Как будто к стрельбе приготовился.
— Интересно, чем ему так досадили телеграфисты? — спросил я, как будто не заметил взгляда попутчика. — В этих краях и телеграфа-то еще нет, мы только начали работу.