— Погоди, — бросил Дуглас, — я сейчас.
Он побренчал чем-то в коридорчике у лестницы, зашел к себе в комнату и принес оттуда стул и пухлую тетрадь. Тетрадь он положил на стол и вышел. Я открыл тетрадь. Писано было не по-английски.
Дуглас пришел с сигарой в зубах, сел на стул и начал ее вдумчиво зажигать.
— Шифр? — спросил я.
— Язык шауни.
Дуглас выдохнул облачко дыма и подтянул тетрадь к себе:
— Итак, тридцатого апреля прошлого года я пошел на кладбище Элмвуд в городе Мемфисе, штат Теннесси, — начал он. — Стояла прекрасная погода, омраченная только тем, что в этот день, как и в несколько предшествующих, хоронили очень много людей…
— Слушай, если ты мне читаешь свой новый роман… — оборвал его я. — Ты не растекайся, говори конкретно. Хоронили погибших на «Султане» и мы с Джейком пошли на похороны, а потом решили посидеть на природе, чтобы в госпиталь не сразу возвращаться. И тут к нам привязался один очень настырный журналист. Я что, уже тогда показался тебе загадочным?
— Нет, — ответил Дуглас. — Я просто хотел записать еще парочку историй спасшихся с «Султаны». Может быть, что-нибудь интересное услышу, думал я. Подозрительные обстоятельства какие-нибудь.
— Ты о диверсии думал?
— Да все о ней думали. И вот только после того, как я начал вас с Джейком расспрашивать, я обратил внимание, какой ты странный.
— Да разве что говорил с акцентом… — поразмыслил я.
— Акцент – это да, но у тебя еще и запас слов странный.
— Это как?
— Ну вот не знаю, замечал ли ты, но в Англии и в Штатах вроде как говорят на одном языке, но порой некоторые вещи называют разными словами.
— Американский английский и английский английский, ясное дело, — проворчал я.
— Я, когда в Англию приехал, то и дело спотыкался на какой-то мелочи, которую не так, как у нас, называют.
— Да, я понял.
— И вот ты тоже спотыкался, я заметил. Но не в тех местах, где спотыкался бы англичанин. То есть ты английский язык учил не в Америке и не в Англии, а где-то еще.
— Так в России же.
Дуглас покачал головой.
— Не-ет. Понимаешь, когда иностранцев учат какому-то языку по учебнику, там попадаются только определенные, стандартные фразы.
— Лондон из зэ кэпитал оф Грэйт Бритэн, — усмехнулся я. — Ай трэвелинг он зе рива!
— Вот-вот, — кивнул Дуглас. — У Джека зеленый мяч. Где Джек играет с зеленым мячом? Он играет с зеленым мячом в парке. С кем он играет зеленым мячом? Джек играет зеленым мячом с Бетти. Такие вот штампованные фразы, которыми в жизни никто обычно не говорит. А вот у тебя явно была разговорная практика, ты говоришь бегло, ты нахватался слов больше, чем может дать любой русский учебник… у кого-то, для кого английский язык родной, но весьма своеобразный. Какой-то диалект, который развился где-то вдали от Англии или Штатов. Я было подумал об Австралии, но у австралийцев, как говорят, акцент напоминает речь кокни, а ты вот говоришь совершенно не похоже на кокни.
— И о чем это говорит?
— Да пока ни о чем, — легко ответил Дуглас. — Это так, маленький камушек из той горы странностей, что я наблюдал.
— А второй камешек?
— Твоя прическа, — ответил Дуглас.
— А что не так с моей прической?
— Сейчас, пожалуй, все так, — усмехнулся Дуглас. — А вот в апреле… Судя по длине волос, ты был у парикмахера не более чем за месяц до того. И, опять же судя по длине волос, это была именно прическа, а не простое бритье головы: сзади совсем коротко, спереди длинно… В Америке так не носят.
Я кивнул. То, что в Штатах 1865 года называлось короткой стрижкой, на самом деле лучше описывалось фразой «укоротил лохмы».
— А это о чем говорит?
— Да тоже пока ни о чем. Я просто удивился, где ты в Штатах нашел парикмахера, который тебя так подстриг. Дальше – больше. Рассказываете вы с Джейком свою историю спасения, и показываете мне огниво.
— Огниво как огниво…
— Ну… — протянул Дуглас. — Пожалуй. Меня только удивило, почему там написано «Сделано в Китае». Странный какой-то Китай, где пишут по-английски. Возможно, где-нибудь в Коннектикуте или Массачусетсе есть городок с названием Китай, но все равно я не вижу смысла в такой надписи. Почему не название фирмы-изготовителя?
Меня самого заинтересовало, почему это на моем огниве не написан изготовитель, но я сдержался, не стал доставать огниво и исследовать его курам на смех. Мне никогда в голову не приходило разглядывать, что там написано. Я и надписи-то «Маде ин Чина» не помню.
— Ах-ха-ха, думаю, какой интересный иностранец! — продолжил Дуглас. — Как бы мне его поближе рассмотреть? А приглашу пожить у меня! И тут повалило…