Дуглас расстелил передо мной карту северной Америки.
— Ну-ка расскажи, где проходят границы Соединенных Штатов. Может, мы еще треть британской Канады отвоевали или остатки Мексики… А?
Я неуверенно посмотрел на канадские и мексиканские границы.
— Да вроде нет, все на своих местах… Только про остатки Мексики я что-то не понял.
— Ты что-нибудь про мексиканскую войну слыхал? — спросил Дуглас.
— Слыхал, — ответил я. — Но подробностями не интересовался. Это ж когда было!
— Вот это все, — показал Дуглас на карте, — раньше было мексиканским.
Нехиленький кусочек отхватили Штаты у Мексики, примерно две трети территории. Правда, этот отхваченный кусочек был большей частью не сильно-то людным, но Калифорния или, скажем, Техас – это были, прямо скажем, не такие уж плохие места.
— Нет, такие куски территории Штатам больше не подворачивались, — ответил я. — Аляску вот прикупили разве что.
— Я еще могу понять, почему вы захотели ее продать, — промолвил Дуглас, разглядывая карту. — Но вот нафиг мы ее купили?
— Коррупция, сэр!
— Да, видимо, — сказал Дуглас и сделал очередную пометку в своем блокноте. Кажется, я только что сохранил Аляску для Будущей России. Хотя… зная родное российское головотяпство – вряд ли надолго.
— А, и еще Гавайи, — вспомнил я. — Чьи сейчас Гавайи?
— Да вроде бы свои собственные, — не очень уверенно ответил Дуглас.
— Ну вот будет пятидесятый штат, — сказал я. — Правда, не знаю когда.
Дуглас рассматривал карту.
— У нас сейчас тридцать шесть штатов. Будет – сорок восемь. Значит, остальные штаты создадут из территорий. И что, мормонам дадут создать свой штат?
— Юта, — ответил я. — Правда, там теперь не только мормоны живут.
— А индейцы тоже получат свой штат?
— Резервации они получат, — ответил я. — А это будет штат Оклахома, — я ткнул пальцем в карту.
— И жить в нем будут белые, — заключил Дуглас.
Я пожал плечами:
— Проблемы индейцев шерифа не интересуют.
— Понятно, — проговорил Дуглас, внимательно разглядывая карту, как будто на ней уже были обозначены те самые будущие двенадцать штатов. — Резервации, значит… и никаких государств чокто, чероки…
— Нет, конечно. Все – граждане США, и всё.
— Ну хоть граждане, — пробормотал Дуглас. — Сейчас и этого нет. А негры – тоже граждане или их в Африку выселили?
— Выселишь их, — проговорил я. — Граждане, разумеется, и так усиленно качают гражданские права, что быть белым уже вроде как порой и неприлично.
— Сгущаешь краски, признайся, — заявил Дуглас.
— Сгущаю, — согласился я. — Но самую малость.
Об истории двадцатого века у меня познания были побольше, и блокнот Дугласа наполнялся, пока не закончился.
На том Дуглас меня пока и отпустил. Начальника над ним никакого не было, за повышение процента раскрываемости никто душу не тряс, и Дуглас мог себе позволить допрашивать меня вдумчиво, методично и до ужаса флегматично, как будто он каждый месяц по попаданцу из других времен и миров допрашивает. Потрясти его мне удалось только дамскими модами: я в силу своих способностей нарисовал девушку в топике и мини-юбке и рассказал, что даже самые приличные и скромные девушки не стесняются появиться в таком виде на улице.
— Врешь! — не поверил Дуглас.
— Да ни капельки!
Дуглас поразмыслил.
— Как же вы приличную женщину от проститутки отличаете? — наконец выдал он.
— Да как тебе сказать… — затруднился я. — В основном, по поведению.
— Я вообще-то полагал, что дамы в будущем просто предпочтут ходить в штанах.
— Ходят, — подтвердил я. — Не всем же мини к лицу… к фигуре, вернее. Да и погода не всегда летняя. Так что и в штанах ходят, и в юбках подлиннее – кто как.
Дуглас все еще рассматривал мой рисунок.
— А в ваше время групповой брак так же распространен, как и брюки? — спросил он, и увидев мое замешательство, объяснил свой вопрос: – Вот у нас блумеры носят в основном феминистки, а у них есть разные теории насчет свободной любви…