В городке обнаружился солидный запас спиртного, так что на первых порах бушвакеры были довольны и благодушны. Из Коламбии прибыл дилижанс, в котором в числе других пассажиров находились конгрессмен и окружной шериф, их тоже пограбили, но доматываться по политическим вопросам не стали, тем более что конгрессмен и шериф назвали выдуманные имена.
Бушвакеры собрались было покинуть Централию, но тут кому-то в голову пришло поинтересоваться расписанием поездов, и сразу выяснилось, что вот-вот подойдет поезд – тот самый, в одном из четырех вагончиков которого ехал Дуглас.
Андерсон дал приказ нескольким подчиненным, переодетым в синюю форму, выйти на перрон встретить поезд. Машинист, видя, что все спокойно, остановил состав, а уж потом к поезду выскочили остальные бушвакеры, и деваться стало некуда.
Дуглас только и успел успокоить себя мыслью, что ничего компрометирующего у него с собой нет, а пассажиров уже попросили покинуть вагоны, и пришлось выходить, а на выходе пассажиров уже делили: женщин, детишек и стариков в одну сторону, солдат в синей форме в другую, немногочисленных гражданских мужчин призывного возраста – в третью. Дуглас среди перепуганных штатских гляделся как бизон среди овец: шесть футов один дюйм роста никуда не скроешь, да и привычки нет – страх окружающим демонстрировать, так что не удивительно, что к нему прицепились первому.
Дуглас безропотно сдал небогатую наличность и нож, дал себя обыскать, чтобы бушвакеры убедились, что при нем больше ничего нет. Револьвер остался в кармане сюртука, а сюртук лежал сейчас в вагоне.
Низкорослый белобрысый юнец, которого дружки, наверное, обзывали Коротышкой, попробовал впечатлить Дугласа размахиванием перед носом кольтом и наигранной истерикой: «Я знаю, ты за янки воевал!», однако Дуглас лицом не дрогнул и повел взглядом по бушвакерам: вдруг кто знакомый найдется, тогда и будем выстраивать линию защиты. А пока держим каменную морду и не показываем страха: первый раз, что ли, проходим по краешку? «Краешек», правда, раньше бывал только среди враждебных индейцев, но, если порассудить, так белые ничем не отличаются. С этими бушвакерами скальпа лишиться запросто можно.
Он увидел туманно знакомое лицо, чуть напряг память и сказал, глядя поверх головы Коротышки, темноволосому парню:
— Я покупал у тебя лошадей года три назад.
Коротышка оборвал истерику и оглянулся:
— Ты его знаешь, Билл?
— Мало ли я кому лошадей продавал три года назад… — начал Билл, явно не узнавая. — Как лошади, кстати, хороши были?
— Дерьмовые лошади, — честно сказал Дуглас. — Но я бы хорошую лошадь все равно в те края не взял.
Вот теперь Билл его узнал:
— А, точно! Я тебе отличных кавалерийских лошадей предлагал, а ты выбрал каких-то ублюдков, помесь койотов с зайцами… норовистых, кусачих и ленивых. Ты сейчас чем занимаешься?
— Да все тем же, — сообщил Дуглас, ничуть не обманывая. — Вот к родным съездил, дела образовались… а сейчас обратно.
— Понятно, — Билл потерял к нему интерес. — Ладно, оставь его в покое, Арчи.
Коротышка спросил:
— Ты его знаешь, Билл?
— Проводник с Орегонской тропы.
Доматываться до парня, который привык к ежедневной опасности среди индейцев, было неинтересно, и Коротышка переключился на остальных, так что Дуглас отошел и сел около стены вокзальчика, перейдя в разряд зрителей.
Прочих же штатских мужчин продолжали пугать, придираясь то к новоанглийскому выговору, то к бумагам, оформленным юнионистскими организациями, то просто к всякой ерунде – лишь бы придраться. Явно и Коротышка, и Билл от вызванного этими доматываниями испуга получали удовольствие, разве что Коротышка добивался своего, искуственно взвинчивая себя, а Билл был спокоен, как аллигатор.
Какого-то немца, совершенно не говорящего по-английски, отогнали к кучке солдат, остальным как-то удалось доказать, что они гражданские и к юнионистам никакого отношения не имеют.
Куш был взят немалый: и у пассажиров нашлись ценности, и в почтовом вагоне деньги обнаружились.
С женщинами бушвакеры обходились по здешним меркам грубо и бесцеремонно, но, если внимательно посмотреть, — очень бережно. Убийство женщины на Западе воспринималось с огромным возмущением, поэтому пассажирок просто отогнали в сторону, чтобы в случае чего и случайно не зацепить. Оно кому-нибудь надо? Еще двух месяцев не прошло, как Андерсон нечаянно ранил женщину, когда отстреливался от юнионистов, — так этим поступком возмущались не только его противники, но даже и соратники.