У угла своей конторы стоял с револьвером в опущенной руке Хендерсон, из-за его спины выглядывал Барнетт.
— Берды живы?
— Живы, но Билли ранен, — ответил я. — А вы как? — я оглянулся на разбитое окно конторы юристов, которое выходило на Фрэнклин-стрит.
— В порядке, — ответил Барнетт, и двинулся вперед, тяжело опираясь о палку. — Это кто-то из вас нам окно разбил. А Хендерсон стрелял из-за угла, чтобы они на площадь не двинулись.
— Это хорошо, — одобрил я. Благодаря Хендерсону, возможно, у нас и сохранилось одно из боковых окон. — А вы не ранены?
— Да нет, это еще с войны, — ответил Барнетт. — А сами-то вы как? У вас куртка сзади в крови.
Я с интересом подвигал лопатками. Вроде как болезненных явлений не наблюдалось, да и когда меня могли ранить в спину?
— Это я забрызгал, когда тому парню горло резал, — сообщил Дуглас, подходя к нам. — Вот не получается у меня аккуратно горла резать.
— Практиковаться чаще надо, — сболтнул я чисто на нервах.
— Ну, мистер Миллер, — с укором протянул Хендерсон. — И вы туда же… — он проверил, остались ли в барабане патроны, и пошел к раненной лошади. Грохнул выстрел.
…В общем, ни в какой Канзас-сити мы в этот день не уехали. Сначала на площади появились члены городской милиции, подтянулся еще какой-то народ, и начали разбираться, что у нас тут происходит. Объяснения давали в основном Барнетт и немного мистер Берд, а мы скромно помалкивали. Раненые поступили сперва в распоряжение доктора Мортона, а потом налетчиков отправили за решетку в офис шерифа, а Билли – домой, под присмотр жены. Надо сказать, сильнее всех пострадал тинейджер: его сбила наземь вставшая на дыбы раненная лошадь, и, кажется, по нему еще кто-то проехал. Если уж точнее, то самая серьезная рана была у белобрысого, которого застрелил Дуглас, но тот умер еще раньше, чем прибыл доктор. Никто, впрочем, не опечалился. Дуглас даже сказал умирающему:
— Это тебе не скальпы резать с живых людей!.. — однако вряд ли белобрысый это расслышал.
Убитых опознавали Барнетт, двое незнакомых мне мужчин и Дуглас. Правда, Дуглас ограничился тем, что ткнул пальцем в белобрысого, и назвал:
— Арчи, — а потом показал на другого покойника: – Этого тоже в Централии видал.
Однако особых затруднений опознание покойников и без него не вызвало: один из парней, которых убил в банке Дуглас, и застреленный мною юнец, были братья, здешние, да еще из приличной семьи: их покойный отец был проповедником и одним из основателей местного колледжа, отчим тоже добропорядочный фермер, живущий неподалеку, остальные были из ближайших округов. В общем, хорошие мальчики, и чего их понесло банк грабить? На самом деле все понимали: эти парни воевали несколько лет, воевали на проигравшей стороне, накопили обиды на победителей, а теперь многим даже и вернуться некуда: дома разорены, семьи выселены из родных мест. Гражданская война, чтоб ее.
Округа центральной части штата, расположенные вдоль реки Миссури, в том числе и округ Клэй, где находился город Либерти, порой называли «маленький Дикси». Здесь селились в основном переселенцы из южных штатов, и уклад жизни сформировался точно такой же: выращивали на обширных полях коноплю, табак, и, если позволял климат, хлопок. И разумеется, без рабовладения жизни они не мыслили. Миссури вообще-то так и считался рабовладельческим штатом, но если в целом по штату рабов было около десяти процентов населения, то в округах «маленького Дикси» рабом был каждый четвертый. Такое же положение местные жители не прочь были распространить и в ближний Канзас. Война в Канзасе началась больше десяти лет назад, и западные миссурийцы принимали в ней самое живейшее участие. Западно-миссурийская и канзасская молодежь вообще слабо представляла, что такое мирная жизнь: канзасская гражданская война плавно перетекла в войну общегосударственную, и отряды бушвакеров и джейхоукеров просто продолжили прежнюю деятельность.
С отделением южных штатов возник только один нюанс: даже среди рабовладельцев в Миссури было много людей, которые отделения вовсе не желали. Вы еще помните конгрессмена, ограбленного в Централии? Джеймсу Роллингсу очень повезло, что среди ребят Андерсона не нашлось его знакомых: несмотря на то, что конгрессмен был рабовладельцем, он стоял не просто за Союз, но и выступал за применение военной силы против отделившихся. И он такой был не один. Что бы там ни говорили пропагандисты, а Гражданская война в США была не вокруг проблемы рабства. Речь шла о сохранении целостности всего государства. Поэтому большая часть миссурийцев таки была настроена «за Север».