— Погоди, я на почту загляну, нет ли писем.
— Потом заглянешь.
— Потом мне будет лень.
— А я замерз. Тебе хорошо, ты в тепле ехал…
— Ну так заходи в отель и сними две комнаты, — предложил Дуглас и унесся в сторону почтамта. Я оставил ящик, поднял свой саквояж и, обратив внимание негра в ливрее у входа в отель на наш багаж, вошел в холл.
Я сразу понял, что моя куртка здешнему дресс-коду совершенно не соответствует, но после убийства Джесси Джеймса я вполне мог ощущать себя крутым парнем, нет? Так что я равнодушно обвел взглядом почтенные дубовые панели, краснодеревные мебеля и прочую позолоту, как будто для меня вся эта роскошь дело привычное, и сказал дяде на ресепшене:
— Мне нужно две комнаты, — оглянулся на джентльменов в дальнем конце холла, которые, сидя в креслах, что-то там из рюмок очень уютно потягивали, позавидовал им и снова повернулся к портье.
Портье, похоже, боролся с соблазном ответить мне, что мест нет. Соблазн явно побеждал: ему помогал мой русско-арканзасский акцент. Не исключено, что портье засек еще и кобуру под курткой.
— Мистер Миллер! — услышал я радостный девичий голос. — Мистер Миллер, неужели это вы?
Я обернулся к широкой лестнице. От нее ко мне шла молодая женщина, одетая так, что я сразу решил: богачи, которые нас сегодня подвозили в Канзас-Сити – они вовсе и не богачи. Я заглянул под поля шляпки и узнал:
— Мисс Сент-Люк! Рад вас видеть.
— Миссис Фицджеральд, — поправила она, протягивая мне руку. — Я вышла замуж.
— Рад за вас, — я наскоро соображал, надо ли руку целовать или можно просто пожать. Пожал. Девушка, с которой я прошлым летом познакомился в Луизиане, похоже, именно этого и ожидала.
— Дайте угадаю, — сказала она, — вы прямиком с Индейской территории?
— Не угадали, — улыбнулся я. — Я из Арканзаса. Но с точки зрения доступности к магазинам с одеждой это почти одно и то же.
Краем глаза я заметил действия портье: тот подавал знаки бою, чтобы тот тащил мой багаж. Поведение Оливии удостоверило мою личность. Подошел молодой мужчина, окинул меня оценивающим взглядом.
— О, Ричард, дорогой, это тот самый мистер Миллер, телеграфный инженер!
Взгляд Ричарда потеплел, и он дружелюбно встряхнул мою ладонь.
— Рад с вами познакомиться, я ведь вам многим обязан. Сердечно вам благодарен, что летом вы позаботились о Оливии…
— Да что вы, ничего особенного я не сделал, — засмущался я, но Ричард возразил:
— Я полагаю, что положение было опаснее, чем думает Оливия. Поужинаете сегодня у нас? Мы живем здесь, в отеле, на втором этаже.
— О, американская привычка жить в отелях очень удобна, не правда ли? — встряла Оливия. — Мы расположились с удобством, и нет нужды беспокоиться о прислуге. Ну, конечно, ближе к лету мы купим дом…
— Я не уверен, что обзаведусь костюмом к ужину, — сказал я. — Ну и к тому же я приехал с приятелем…
— Ваш приятель тоже приглашен, — твердо заявил Ричард. — А в каком костюме вы будете, нам безразлично.
— Зато мне – не очень, — пробормотал я. Тут, слава богу, в дверях появился Дуглас, и я призадумался, как тут по этикетам полагается всех знакомить, но оказалось, это я здесь самый незнакомый, а Дуглас прекрасно известен и портье, и Ричарду Фицджеральду, так что Ричард сам его жене и представил. И, естественно, уже никаких отговорок насчет ужина не принималось.
Оливия попробовала пригласить нас сейчас же кататься в санях, но мы с Дугласом дружно отказались: уже накатались за сегодня, так что Фицджеральды отправились развлекаться одни. Дуглас сделал знак официанту, и он принес нам по рюмочке того, что джентльмены пили. Оказалось, неплохо, или нам это с холоду показалось.
— Бутылку в номер, — велел Дуглас официанту, и обернулся к портье: – Какой номер?
— Пятнадцатый и шестнадцатый, сэр, — ответил портье. — Послать в магазин за приказчиком? Мистеру Миллеру понадобится костюм…
— Послать, — согласились мы.
Комната мне досталась теплая, светлая, уютная – и явно мне не по карману. Я повесил на вешалку пояс с кобурой, для приличия прикрыл их курткой. Куртка тоже выглядела здесь ни к месту, но прятать в шкаф я ее не хотел. Куда хуже выглядели сапоги. Топтать ими здешние ковры было прямо физически неприятно, и я разулся. Почувствуйте себя грязным бомжом, называется ситуация. «Нищий в раю» – картина маслом.
Босиком стало холодно, я подобрал было ноги под себя, но тут же опустил на пол, потому что кресло такого способа сидения не предусматривало.
Пришел Дуглас с бутылкой, оценил мой удрученный вид и поинтересовался: