лупости человека в тридцать лет. Она старательно скрывала свои литературные пристрастия, никто не видел ее библиотеку, как и любую уважаемую светскую львицу, ее ни разу не заметили со стоящей книгой в руках. Да эти люди в соболях и алмазах стыдятся таких имен, как Пушкин и Достоевский, откуда им знать про О.Генри... - Меня зачем вытащила в выходной день сюда? Чтобы показать новый боди-арт из синяков и кровоподтеков? Ну так я видела это уже не раз. Игореша тебя всем сердцем любит - от души дубасит! Зачем он в зал ходит грушу колотить? По-моему, ты и мягче, да и приятней любимую жену бить, чем черствую грушу. - Слушай, Кристин, ты такая зануда! Вот честное слово. Как ему еще показать свою любовь? Деньгами он меня осыпает, а если и даст затрещину, так это потому, что ревнует и волнуется за меня. А я поводы даю! Можно подумать, твой Виктор не такой. Сигарета задымилась между тонкими пальцами девушки, гармонируя с белым мраморным маникюром. Все ее чувства (добро и зло, мораль и распущенность, розовая любовь и серо-черная реальность) накинулись друг на друга в пароксизме ненависти, лишь горящие ошметки засыпали выскобленную полость души. Витюша, ее любимый продюсер. - Он не мой, Маш. У него одиннадцать лет брака с женой и двое детей. Я вообще, не знаю, чей он. Полигамный ублюдок. У него даже душонка, как член, сифилисная - то к одной в трусы лезет со сладкими песнями о вечной любви, то к другой. А я сама певица. Фанеру от чистого звука отличить могу. - Ну и что ж ты с ним тогда? - Законы жизни такие у нас, как у диких зверей. Хотя нет... Никогда не видела, чтобы лев проталкивал львицу на трон джунглей через постель. Да мы хуже животных, получается. - Господи, Крис, с тобой невозможно общаться. Ты будто с Луны упала. Дважды. И оба раза головой об асфальт. - А все-таки, - спросила девушка, отщипнув кусочек шоколадного пирожного, - на кой черт тебе понадобилась ударившаяся черепушкой дура в такую рань? - Рань? Уже почти обед. Греческий салат и котлеты, испускавшие мясное зловоние, раздражали Кристину все больше. Она редко завтракала чем-то, кроме алкоголя и закуски к нему. От вида еды начинало мутить. Каждое движение ее лучшей подруги (ведь нужно же было выбрать хоть кого-то на эту роль, а то будет не как все нормальные люди) зажигало в ней очередной очаг бешенства. Сейчас бы поиздеваться над собой дома: иголки, лезвия, ножницы... А сколько у нее дорогого парфюма свалено на полках. - Маш, давай я сама определю свои суточные границы. Ты не работаешь, поэтому для тебя сейчас обед. А я пашу сутками на этих долбаных концертах для идиотов. Я тебя в последний раз спрашиваю, зачем ты вытянула меня в эту дырень для нищебродов и студентов? - Вот! Я не работаю, только если в качестве жены и матери. Мне захотелось кое-каких развлечений. Кристина пыталась изредка выглядывать в окно, только бы уши перестали кровоточить от россказней любимой подруги, но весной и летом ей хотелось ослепнуть и оглохнуть. Зимняя спячка устраивала ее на все сто. Мертвые чувства под слоем снега, безголосый крик заледеневшей души, метели из острых сосулек и ядовитых снежинок, что оставляли жгучие раны, касаясь кожи и тут же засыпали их ледяной крошкой. А сейчас, в тепле, эти влюбленные парочки, держащиеся за ручки и сладко причмокивающие губами после каждого поцелуя через два шага, расплодились, точно болезнетворные бактерии. Мерзость эта их искренняя любовь! Инфекция. Молниеносная форма менингита. - Ближе к сути. - Ладно. Моя сеструха связалась с одним заключенным... В общем, говорит, это такие ощущения, что крышу сносит. Она по нему с ума сходит. Он, если я не путаю, двух мужиков убил. Короче, горячий мужик. - Маш, дебильные наклонности твоей сестры меня мало волнуют. У меня есть гадкий мужичок под боком. Зеками не интересуюсь. Коньяк закончился, и все хорошее настроение смылось, будто грязная вода в сортире. Небольшие тучи закрыли собой на миг пушистые комочки - облака, и Кристина обрадовалась минутной передышке от невыносимой жары. Хоть прыгай в фонтан. Так еще подружка своими губами-лепешками бормочет какую чушь и пытается обратить ее в свою веру - любовь к отвратительным мужчинам. - Да это ж несерьезно, - отмахнулась Маша, застигнутая врасплох негативным ответом подруги. - Просто ради новых эмоций. Знаешь, нервы пощекотать, все такое... - Кулаки Игореши недостаточно щекотные? Вообще, ты подумала, что будет, если... когда он узнает о твоих шашнях? - Он не узнает. Я быстро с этим покончу. - Ну и как далеко ты уже зашла? Он хоть стоит того? Сколько человек убил? - Вооруженное ограбление, трое убитых. Но он случайно в них попал! Он не собирался применять нож, его вынудили. И никуда я не зашла. Просто переписка, кое-что ему приношу на свиданиях. - Господи. А я тут причем? - Есть и для тебя вариант, если вдруг захочешь развеяться. Вечно ты злая и мрачная. Тебе не хватает секса. Смех Кристины разбил вдребезги окна, плавившиеся от жары. Осколки посыпались Маше в салат. Устав смеяться хриплым смехом, она открыла глаза. Черт, Маша выплевывала окровавленные осколки только в ее мечтах. - Уж чего, а денег и секса мне хватает. Даже переизбыток этого добра. Ладно, я пойду, у меня куча дел. - Его зовут Зверь! Он самый крутой у них. Подумай! На столе осталась пятитысячная купюра (меньших у нее никогда нет с собой) рядом с пустым бокалом, и дверь бесшумно выпустила Кристину из недр кафе. Зверь... У нее и так сплошь зверье вокруг! Пополнение не требуется.