. - На тебе поножовщина и три трупа! А этот малой жену свою забил. Вы одного поля ягоды. Эта тюремщина паразитами пробралась в него жаргонными словечками, блатным мышлением, окрасила пот в запах длинных коридоров в никуда. Но он боролся за себя до конца. Даже если он и умрет на этих нарах, он уйдет со своим лицом. Пусть избитым не раз, затекшим и обросшим, но своим. - Я не пойму, - сплюнул на пол Серый, - откуда в тебе дурацкая правильность? Женку-то свою он знатно отпинал, видел фотки этой малышки - вся сине-фиолетовая. Ну да с бабами как еще? Бабы, они сучки, а с сучками как? Палкой по хребту, чтобы слушалась. - Ну да, бабы - мясо, а кусок мяса всегда можно купить новый. Жалко их ребенка, который остался сиротой. - Забей, жалостливый. Вспоминай иногда, за какие тяжкие телесные ты получил свой строгач. «Тяжкие телесные» в данном случае - это преднамеренное убийство с отягчающими обстоятельствами. Вроде на него в суде еще что-то вешали, кучу всего, чуть ли не каждый день, пока он протирал пыль в СИЗО, в его дело подшивали все новые и новые листы, доказательная база у обвинителя пухла и пухла, а счетчик потерянных навсегда лет жизни накручивал все больше и больше. Но он сам дал «пять» Сатане, теперь нечего пенять на судьбу. У нее лицо каждого из нас. - Радуйся, что не в «Черном дельфине» чалишься. Там бы ты не устал от шума, - гоготнул его собеседник, не обладая и толикой эмпатии, не замечая эмоций Зверя. - Ходил бы раком перед гражданином начальником и лизал ему зад каждую минуту. Тут хоть какая-то свобода. Сишку? Перед Зверем мелькнула светлая упаковка сигарет. Школа и бесконечный протест. Наказания матери и подзатыльники от отца. Запрет на курение. Сырые углы за школой рядом с водосточной трубой. Такие же малолетние идиоты, знающие все об этом мире, как и он, вокруг дымят самыми дешевыми сигаретами из киоска напротив школы. Жизнь - вот о чем ему напомнила эта пачка. - Давненько я не затягивался, - прохрипел он, втягивая в себя никотин, который на зоне был самым вкусным десертом. - Хоть что-то настоящее в этом гадюшнике. - Ты несчастный ЗОЖник. Я сколько тебе предлагал сиги? Спортсмены все придурки, - изрек Серый, туша сигарету о матрас одного из сокамерников, что активно сейчас прикладывал новенького по печенке. - Что такой кислый сегодня? - Мать писала. У ее знакомой обнаружили рак... - Хреново. - Угу. Хреново оттого, что те, кто горят жизнью и любовью к ней умирают, а ненавидящие жизнь живут долго и «счастливо». Он бы отдал все за рак четвертой степени, чтобы быстро, сразу, без лишних страданий, и все закончится навсегда. Однако пасьянс сложился по-другому: умрет тетя Аня, которую он знает с детства, а сам он продолжит гнить в этой бетонной яме. - Короче, - Серый разжевал оставшийся кончик сигареты и проглотил, не позволяя оставить даже частичку чего-то своего в этой камере. Жизнь и свобода не считаются. Сиги дороже. - Моя ждуля подогнала тебе подругу. То еще мясцо, скажу я тебе. Кристина. - Слушай, я уже говорил... - Ты посмотри сначала на эту сучку. - Воровато оглядываясь по сторонам, Серый извлек из запятнанного кармана простенький телефон и показал фотографию Зверю. - Как тебе буфера? - Силикон. - Так даже лучше! А попец? Смачный! И волосы длинные - потаскать бы за них эту шлюху. - Забирай ее себе, мне не надо. Я шлюхами и силиконом сыт по горло. Объелся еще на воле, больше не хочу. А у этой пять классов на лице написаны. Она же дура дурой, могу поспорить. Подобный типаж женщин никогда его не привлекал. Его настоящего, а не того его, которого из него скроили по меркам сумасшедшего профессора. Никогда ему такие не нравились, но одна такая его и сгубила. - Ты что, собрался с ней классику за шестой класс читать? - хмыкнул Серый, явно потрясенный красотой подруги своей тюремной избранницы. - С таким рабочим аппаратом эту потаскуху всю ночь гонять! Инквизиция над парнем подошла к концу, все ведьмы были сожжены. В углу остался валяться мякиш от человека, который еще недавно приходил на ужин к семье и целовал в лобик свою дочь, а жена обнимала его с любовью. А потом из него вылез зверь. От его бравого характера и смелости, что выплеснулась на лицо и тело жены, по полу расползлись лишь болезненные стоны и кровь. - Какую ночь? Забыл, где мы находимся? Всю ночь если только нас будут иметь. Вертухаи. Так что отвали от меня со своими шалавами, дай подумать в тишине, - отмахнулся Зверь, но что-то во взгляде этой вульгарной нимфы зацепило его. Не вязалось отчаяние и так нагло вываливающиеся из топа сиськи. - Ну думай. У тебя еще двадцать лет есть для этого. Серый перемахнул через койку и оказался у своей. У него уже появилась идея для ночного времяпрепровождения. Очень уж горячая брюнетка на фото...