- Не идет ни хрена сегодня, ни хрена, - пробормотала она и закурила.
Клубы дыма грязными змеями накидывались на ее шею, душа. Затянувшись глубже, она выдохнула весь отравленный воздух из легких. Написание песни сегодня застопорилось. Это дождь разрушил все ее схемы стихосложения, разбил все гармонии и распинал ноты в ее голове по разным углам. Никак не собрать все вместе.
Табачные змеи двоились, обвивая горло все сильнее. Она не могла избавиться от своих зависимостей, не потакать слабостям. Они так и тянули к ней руки. Выпей. Выкури. Закинься таблетками. Сделай косячок. С другой стороны баррикады появился Кирилл, который умолял ее взяться за ум и перестать губить себя.
- Кирилл, Кирилл, свет в конце этого засранного тоннеля, - сказала Кристина и погладила кошку, которая, сморщив недовольно нос, лежала рядом с ней на диване.
Девушка предприняла еще одну попытку открыть дорогу вдохновению, а заодно и свою заветную тетрадку, но мысли не шли. Они делали робкий шаг и срывались с обрыва во вселенную хаоса. Эта энергия мыслей била живой волной по венам, вздымала цунами из слов и эмоций в крови, но свести одно с другим у нее сегодня не получалось. Орфей махнул рукой и улетел, равнодушно взирая на ее творческие потуги.
Кошка подала голос, тонко и пронзительно мяукая.
- Я знаю, тебе не нравится, - кивнула она, докуривая сигарету. - Мои легкие тебя понимают. Гадость, а как без нее? Нервы сейчас закипят. А до вечера еще несколько часов.
Вечером ее ждет встреча с Кириллом, уютный плед из его объятий и интересный рассказ о его жизни под бокальчик дорогого красного. Конечно, он обязательно задаст ей вопросы о ее жизни, попытается вытянуть что-нибудь из нее, но она решила стойко держать оборону. Обычная девчонка, каких в Москве миллион. Никаких страшных тайн. Все скелеты в шкафу уже рассыпались от давности событий и стали неправдой. Она уйдет от него раньше, чем он узнает правду...
Если у нее и было божество, приносящее счастье, то это явно какая-нибудь Дарума - стремная кукла без рук и ног. Только ее покровитель удачи может быть инвалидом. Такова и сама удача, которая посещает изредка ее жизнь. Она занесла на какой-то черт Кирилла в ее темную жизнь, но ведь она же его и заберет. Как только ее счастье достигнет пика, эта самая стерва - удача отнимет у нее все до последней капли.
- Тебе понравится Кирилл, лысик, - сказала Кристина, раздумывая, закурить еще одну сигарету или воздержаться. - Я спрошу, может, он возьмет тебя к себе. У него тебе будет лучше. С ним и мне тоже становится лучше. Он волшебный, - мечтательно улыбнулась девушка, забываясь в этой нежности.
Вся ее жизнь - сплошь бредни пифии в угаре от волшебного дыма и извращенные толкования придурков - жрецов. Оракул напророчил ей тьму. Однако нашелся этот чистый лучик света с его лицом, с его сильными руками, с его искренностью и заботой. Она дышала им; легкие требовали чувствовать его запах, словно подчиняясь животным инстинктам. Он стал для нее кислородом, которым она не могла надышаться, постоянно ловя ртом воздух. Сквозь эти черные ветви заросшего кустарника ее судьбы пробились первые белоснежные головки подснежников. Кристина закрыла глаза, наслаждаясь этими минутами своих безмятежных мыслей о Кирилле. Нет, она не влюбилась. Она не умеет. Не знает, как это...
На глаза навернулись горькие слезы со вкусом ностальгии. Она скучала по той, старой жизни, в которой не было этого мужчины, что магнитом тянул ее и вертел в руках, как хотел.
- Ну что, потерзаем себе душу. Наше любимое занятие, - произнесла она и достала другую тетрадь, со стихами, где было много оборванной на полуслове боли.
Нечем дышать, и я тону. Нечем жить, и я больше не жду.
Время стоит. Ухмыляется. Душит без рук.
Прекрати. Я больше не вынесу этих мук.
Оставь в покое. Оборви этот круг. Затяни узел туже.
Шея вздуется от пут. Кровь забурлит шрамами.
Мы будем жить. В своем раю с кислотными ямами.
Хватит этих черных дней. Полных боли огней.
Бессонницы и усталости. Жалости к себе.
Пусть погаснут огни навсегда. Мне не нужен свет, чтобы видеть.
Мой мрак имеет глаза. У него идеальное зрение.
Стрелки часов не идут. Времени больше нет. Мы его потеряли.
Хоть что-то оставить. Мне надо.
Тлеющий уголек. Шлейф черного дыма. Сажу из легких.
Хоть чем-то заполнить эту пустоту. Накидать иголок и опилок. Залить водкой и ромом.
И то место больше не является домом.
Ты выжег на мне стигматы...
Кристина захлопнула тетрадь, не дочитывая стих. Костяшки пальцев побелели, с такой силой она стискивала подушку. Девушка посмотрела на свою руку. Она кровила, сжимая осколки. Осколки прошлого. Следы грез, оставшиеся пятнами на грязной подошве старых ботинок, которые купил ей папочка. И она была должна ему. Солнце дарит лишь ожоги коже, сводит с ума своим светом, но и без него нельзя. Кристина зажмурилась; в голове взорвались тысячи мыслей. Открыв глаза, она поняла, что реальность на миг потеряла четкость.