Глава 3
И мы будем летать, даже если нас сожгут, превратив в пепел. Ведь души наши - феникс с несгораемыми крыльями.
- Конечно, дорогая, я заберу Сонечку. Да, а потом у нее гимнастика. Я помню. - Где-то во внутренностях ее огромной квартиры - арендованной клетки - в спешке собирался мужской голос. - А Кирилл на футболе должен быть вовремя. Да, да, и про это я тоже помню, милая. Целую. Пока. Шорох мятой одежды, что была в порыве страсти разбросана по мрамору этой эксклюзивно построенной норы. В тюрьмах живут не только простаки, но и короли. Вот только тюрьма у каждого своя, но срок-то мотать одинаково тяжело. Кому-то слепошарый бумеранг выбивает желтые, шатающиеся зубы, а у кого-то сыплются изо рта ослепительно белые виниры. Но ведь боль-то одна и та же. - И меня, и свою жену он всегда называет «Моя дорогая». Значит, мы обе дешевки, - пробубнила Кристина, жалуясь подушке. Чем ты дороже мужику на словах, тем меньше значишь на деле. Как раз самых дорогих и милых, рыбонек и зайчат первыми разрывают в клочья любимые мужчины, оказавшиеся не каменной стеной, а лишь фанерой. - Дорогая, ты не видела мои часы? - торопливо крикнул хозяин ключика от ее клетки. - Здесь, возле кровати. - Да, и выкинь эту лысую тварь. Не могу смотреть на твои ноги! - Ага. Она бросила свое тело с живота на спину, как всегда стараясь не чувствовать его запах. Конечно, от нее пахло только лучшими французскими гелями для душа и ароматными мылами ручной работы, но никакие парфюмеры этого мира не создадут запах, способный перебить вонь умирающей души. - Я тебе позвоню, Крис. Ммм, рыжие локоны мне так нравятся, малышка. Люблю тебя. Эти слова он бросил ей в лицо, точно горсть фекалий, и хлопнул дверью, суетливо спускаясь по лестнице, стремясь побыстрее сыграть роль примерного семьянина. Жаль только, что и попы бывают педофилами, и врачи продают младенцев на органы. Дверь даже не скрипнула ему на прощание. Слишком дорогая, чтобы опускаться до лишних звуков. И она, Кристина, такая же: слишком дорогая, чтобы уважать себя. Когда ты подставляешь свое тело этому тату-мастеру, чтобы он заклеймил тебя, ты понимаешь, что это навсегда. Как жаль, что папочка в свое время не научил ее любить себя. И сам никогда не любил никого, кроме себя. - Трусы не забудь постирать прежде, чем в них же заберешься в постель к жене, - прошептала она в пустоту, ловя ее одобрительный кивок. - Только ты меня и понимаешь. Нашарив онемевшей рукой, которую через пару секунд начнет бить дрожь покалываний, пульт от стереосистемы, девушка включила на полную громкость тяжелый рок. Свой любимый жанр, за которым она скрывается, как за ширмой у гинеколога. И лишь он один знает все ее секреты. - Что ж, время, как и обычно, скотски утекает меж мозолистых пальцев рыжеватой водопроводной водой. Пора собираться. В этот очередной прекрасный летний день ее ждала очередная бесполезная встреча с бесполезным человеком. Других в ее окружении не было. Протирая на ходу глаза от наркотического сна, при котором сон - иллюзия, черный дым блюющего кровью сознания, она запнулась за наваленные друг на друга блестящие коробки. Точно, они же вчера праздновали вручение ей этой премии... как ее... - Да какая разница. Это уже сотая, если не тысячная, премия никому не нужного телеканала с задолбавшими всех звездульками. И я одна из них, этих напечатанных выдохшимися красками на второсортной, сероватой бумаге кукол. И ножницами нас вырежут неаккуратно, нанеся множество мелких ранений. Зальют их клеем - и кукла готова. Сердце под клеем болеть не может. Проверено. Кристина разворачивала коробки, которые ей подарили гости (всякие продюсеры, певцы, их жены, любовницы, любовники любовниц и так далее) и швыряла одну за другой в сторону. - Ух, какая вещь! Шелкового халата у меня никогда не было, - съязвила она, рассматривая тончайшей работы наряд. - Хм... Время позволяло ублажить себя порцией яда, ведь злая ведьма в климаксе - судьба постоянно подсовывает ей отравленные яблоки. От одной сигаретки ничего не случится. Она достала из шкафа, набитого до отказа пачками сигарет изо всех уголков мира, что было ее своеобразным хобби, первую вывалившуюся упаковку. У кого-то хобби - привозить магниты, кто-то привозит новые венерические заболевания из каждого путешествия, а она... она просто скупает сигареты везде, где только может. - Должен же грешник что-то собирать, кроме и так понятных грехов - хмыкнула она, затягиваясь и выпуская дым из носа. - Угощу боженьку одной офигительной греческой, когда он притащит мою задницу на свои пушистые облачка. Ну или раскурим с Дьяволом, если этот придурок с кудрями откажется. Мысли вернулись к ее ненаглядному. Она и правда не может на него наглядеться. Ведь каждый раз, когда она смотрит ему в глаза, видит, как из них вытекают зрачки. На это можно смотреть бесконечно. Рядом с коробками показались длинные ушки кошки. - Вот почему ты такая уродина, а? - спросила Кристина, адресуя свой вопрос больше к истокам мироздания, чем к животному. - Почему ты такая лысая и страшная, но капец какая дорогая? А чем уличный Васька с густой черно-белой шерстью хуже тебя? Но не-ет, - пригрозила коту пальцем девушка, - такой фифе, как я, нельзя водиться с уличной замарашкой. Ну ладно, ты хоть и пугалище от рода котячьих, но только мне решать, жить тебе тут или нет. Живи. На этой душещипательной ноте она стряхнула пепел на шелковый халат, скомкала его и бросила на пол. Там ему и место, как и всем этим кружевам, шелкам и кашемирам, которые, как и красивое лицо, частенько обманывают нас насчет душевного содержания этой таинственной книги под названием «Человек». Порой ты находишь эту книгу в дырявой, испачканной обложке где-то в привокзальном ларьке, и она оказывается самым шедевральным романом, прочитанным в этой жизни. А порой кожаная обложка и золотое тиснение скрывают за собой сплошь графоманию и безграмотность. Четыре таблетки кофеина растворились в ее пищеводе, сжигая его и без того травмированные стенки. Ненормальная! Наркоманка без иглы. Пьяница без стакана. - Ну почему же без стакана, - промурлыкала Кристина, пьянея от горсти очередных таблеток бодрости. Но ведь если бодрости нет в душе, тело тоже вянет. А таблеток для души пока не придумано. Все своими руками, как всегда. - Я же богатая и известная, разве у меня стакана не будет? Достав какой-то разноцветный стакан, она плеснула в него коньяка. На глаз. Сколько ни есть - все ее! Шоколадная конфета с апельсином отлично дополнила ее завтрак. - Вот так завтракают знаменитые и счастливые. Зеркало ванной встретило ее с тошнотворной улыбкой. Она, наверное, его полгода не протирала. Отпечатки пальцев, брызги различных кремов, разводы - зеркало ее души. Измученное бурной ночью с косметикой лицо молило ее смыть всю эту гадость, нанести тканевую масочку и патчи под глаза, да отдохнуть денек-два... целую жизнь. - Некогда, Крис, некогда. Умывшись, залив лицо следующей тонной ухаживающей косметики, которая умело маскирует все более глубокие морщинки, синие круги под глазами, серость лица, Кристина, не смотря в зеркало, разукрасила лицо. Ее же учили лучшие визажисты, зачем ей смотреть в зеркало... Однако взгляд все-таки зацепился за прядку завитых рыжих волос. Ненависть возгорелась пламенем из неосторожно брошенной в мазутную лужу спички. - Тебе нравятся мои рыжие волосы, да? - Она гневно взъерошила копну волос, ненавидя все, что нравится ему. - Значит, к чертям их! Под руки попались ножницы, забытые на полке, когда она заклеивала новые мозоли после адских туфель, в которых обязана выходить даже за зажигалкой. Рука не дрогнула. Нет ничего в ее жизни, что бы ей было жалко потерять. В такие моменты понимаешь, что и жизни-то у тебя нет. Жизнь, в которой нечего терять, как пустыня с бьющим ключевой водой родником - бессмысленна. Рыжие клоки и пряди осыпались на пол, оставляя на голове торчать неровно обрезанным краем волосы. - Так-то лучше. Огонь - лирический герой ее романа, что никогда не будет написан. Столько лет она ступает по огненной глади воды. И горит, и тонет одновременно. Кривые, дистрофичные руки горчичного пламени щекочут открытые раны, окрашивая мясо в красный. Края раскаленной кожи грубеют и покрываются чёрной смолой, что расползается турмалиновой сыпью по кричащим в агонии, ещё живым, клеткам. Аллергия на жизнь. Знакомо каждому самоубийце. Крапивница уставших жить кожных покровов. Дерматит расслоившейся под гнетом дней души. Громкий смех счастливых людей днем так же сладок, как и горьки их невидимые слезы ночью. И только подушка все знает, но и этот свидетель получит пулю в лоб - машинка автомат и концентрат для стирки успешно борются