— Ты же Рафаэль Медрик, правильно?
— Кроме всего прочего, — буркнул третий, нетерпеливый остроносый мужчина.
— Да, конечно, — подтвердил Рафаэль.
— Владелец «Бар и Гриль»?
Рафаэль засиял.
— Так точно, — с облегчением согласился он. Теперь хоть понятна причина их прихода. Не каждый день к тебе в гостиную вваливаются четверо мужиков, так что узнать хотя бы причину их прихода уже хорошо.
— Вас Майки прислал?
Мужчины переглянулись. Тот, который до сих пор молчал — здоровяк, каких Рафаэль видел на Супер Кубке, с башкой как у Дарт Вейдера — произнес, обращаясь не к Рафаэлю, а к своим дружкам:
— Он хочет знать не Майки ли нас прислал.
— Я слышал, — сказал остроносый и кивнул Рафаэлю, очень ласково спрашивая:
— Зачем бы Майки нас прислал? Для чего ему присылать нас сюда?
— Не знаю, просто подумал.
Тот который с башкой Дарт Вейдера, поднял руку. Даже видя, как тот согнул пальцы для щелчка, словно собирался согнать муравья со стола, Рафаэль все еще не понимал, что тот намеревался делать. Пока не получил оглушительного щелбана повыше левого уха. Прямо над тем местом, где обычно находятся наушники.
— Ой!
Какое интересное эхо! Как бы записать такой звук на диск? Но не хотелось бы чтобы его сильно по голове щелкали. И Рафаэль потер ушибленное место.
— Не отвлекайся! — здоровяк все еще держал вытянутую к нему руку, с согнутыми для щелчка пальцами.
— Я не отвлекаюсь!
— Ты владелец «Бар и Гриль».
— Я так и сказал.
— А так как ты владелец «Бар и Гриль», мы и пришли к тебе поговорить о твоем баре.
— Ой, да ладно вам, — Рафаэль удивленно улыбнулся, позабыв о головной боли. — Это просто шутка. Все знают эту шутку.
Мужчины снова загадочно переглянулись. Здоровяк отступил и его место занял остроносый, по виду гораздо более приятный в общении.
— Шутка, Рафаэль? Разве дядя не переписал бар на тебя? — Он повернулся к мрачному, и спросил: — Как давно?
— Четыре месяца.
— Но это ничего не значит! Ну, то есть дядя Отто забирает все деньги. Вы что не знаете о сделке?
— Расскажи-ка нам о ней, Рафаэль, — попросил остроносый.
— Дядя Отто уже старый, — принялся рассказывать Рафаэль. — Ну, то есть реально совсем старый. Ему надо было уехать во Флориду пока еще есть время, но бар никто не хотел покупать, потому что район там сильно изменился.
— Погоди-ка, — поднял свою, щедро раздающую щелбаны, руку здоровяк. — Тут разговора на неделю, нам надо всем присесть. У тебя есть гостиная?
— Это моя гостиная.
Они все завертели головами осматривая комнату, и он подозревал что она не очень-то похожа на обычные гостиные. В большинстве домов принято в гостиных иметь стулья, диваны и всякие такие вещи, а у него же тут стоял всего один стул, на котором он и сидел. Стул был крутящийся, так что если вдруг возникало желание посмотреть телевизор он просто на нем поворачивался к экрану. Остальное пространство занимало разное электронное оборудование на столах, и множество открытых шкафчиков у стен, так что комната больше походила на звукозаписывающую студию, чем на гостиную комнату.
— Не надо нам садится. Ты говоришь, что никто не хотел покупать бар, — возразил мрачный.
— Там что-то такое низко упало. Мне юрист сказал. А, рынок упал!
— Значит, — продолжил мрачный, — дядюшка продал его тебе.
— Ну, я подписал бумаги — семья настояла — но ему выплачиваю в кредит, просто сколько зарабатывает это заведение. Так что, в основном я о нем не думаю.
— А кто те парни, что сейчас там заправляют? — продолжал допрос остроносый. — Не Ролло, другие. Твои дружки?
— Может друзья Майки. Не знаю. Я и видел-то этот бар всего один раз тогда.
— Может, нам поможет знание кто же этот Майки, — предположил остроносый.
— Мы с ним познакомились на условном, — охотно поделился Рафаэль. — Он тоже получил условное.
Здоровяк удивленно поинтересовался:
— А тебя-то за что осудили?
— Ну, за незаконное скачивание, — и Рафаэль рукой указал на свое оборудование.
Все мужчины хмуро на него смотрели и явно ничего не понимали. А как только Рафаэль заметил, что у здоровяка палец снова сгибается для щелчка, затараторил:
— Скачивание музыки из сети. Ну, понимаете, распространение файлов. Одна большая немецкая звукозаписывающая фирма накрыла меня, и еще некоторых других, даже дети были, и назвали нас преступниками.