— Мы сначала просто пройдемся по квартире, а потом ты, Арни, скажешь, что брать, — наметил план действий Дортмундер.
— Я притащил красные стикеры, — сообщил Арни, и когда все недоуменно на него уставились, пояснил: — Я эту идею подхватил у художественных галерей. Когда у них выставка и кто-то покупает картину, они не убирают ее до самого конца выставки, просто крепят на нее маленький красный стикер, мол, «эта уже продана», — достав из кармана брюк рулон таких маленьких наклеек, он продолжил: — Вот я и подумал, провернуть тут то же самое. Как увижу что-то стоящее — наклею стикер, а вы, ребята, это заберете.
— Мне нравится, — восхитился Стэн. — Просто, ясно и стильно.
— Ну так, давайте осмотримся, — подытожил Дортмундер.
Все полы в квартире были устланы персидскими и другими старинными коврами, которые сами по себе были достойны отметки красным стикером. Однако Арни вряд ли задумывался в первую очередь об обстановке. Но зато эти ковры позволили им бесшумно пройти по квартире до самой огромной гостиной, набитой антиквариатом и картинами, с захватывающим дух видом на Манхэттен.
Пораженные видом из окна и предметами роскоши в комнате, они остановились посредине, и Арни выдохнул:
— Забудьте про стикеры, забираем всю гостиную.
— Арни, эта гостиная больше грузовика, — сказал Стэн.
— Нам нравятся твои красные стикеры, Арни, так что наклеивай, — поддержал Дортумндер.
— Ладно, — согласился Арни и, подойдя к ближайшей картине Пикассо, с размаху прилепил на раму красную точку. Продано.
46
Когда Джадсон принес почту «Мэйлохды» для Джей-Кей чуть позже десяти утра, она напряженно сидела за столом и разговаривала по телефону своим — как он это называл «древне-немецким» — голосом, когда не так выделялся акцент, как просто слышалось, что речь не родная.
— Не вижу, как можно помочь вам. У нас декларация на груз в порту Лакуна в Мэйлохде, так что оплата в принципе не возможна. Надеюсь, вы это понимаете. Великое спасибо, так и делайте. До свидания.
Повесив трубку, Джей-Кей расслабилась и взглянула на Джадсона, стоящего у стола в ожидании когда на него обратят внимание.
— Что там?
— Мне просто интересно, — произнес он, старательно пытаясь осторожно говорить на эту тему, так как совсем не желал выглядеть слишком напористым, но в то же время и не хотел остаться совсем за бортом. — А мистер Тини говорил, когда они поедут на Шестьдесят Восьмую?
Джей-Кей казалось это вопрос вообще не волновал. Она практически выглядела не заинтересованной, отвечая:
— Они сейчас там.
— Но… — Джадсон почувствовал себя уязвленным и удивленным. — Мне никто не сказал.
Она холодно на него посмотрела.
— А должны были?
— Ну, я… помогал. Мистер Келп научил меня работать с сигнализацией и я подумал… — и он взмахнул руками, неуверенный, что он собственно подумал.
— Послушай, Джадсон, — пояснила Джей-Кей. — Ты не в группе.
— Но я думал…
— Тини рассказал мне, что ты вызвался добровольцем и как он пытался предупредить тебя, что бывает с добровольцами.
— Да, он мне объяснил. Но они разрешили мне помогать.
— И если им еще понадобится помощь — они снова тебя попросят. Сейчас они сами знают что делать, так что помощь не нужна. Хорошо?
— Ну…
Это просто было его фантазией, а потом — бац! — и оказывается, что он был совершенно не прав. На мгновение ему позволили только подержать пальто, вот и все. Он тут просто «пацан» и больше ничего.
Но если он хочет сохранить хоть такое положение, то ему надо бы стать осторожней. Поэтому он просто встал, стер с лица глупое взволнованное выражение и сказал:
— Конечно, — словно ничего важного и не произошло. — Они в курсе — мистер Келп и мистер Тини с остальными — что я всегда здесь, если вдруг понадобится помощь.
— Они знают. А когда получат прибыль с того что возьмут сегодня, тебе тоже перепадет кусочек, не переживай.
— Я и не переживаю, — ответил он ей с широкой самоуверенной улыбкой.
Ее ухмылка была не столь искренней.
— Ну, может поволноваться чуток не помешает, — изучая его лицо, посоветовала она.
И целый день, зарывшись в исходящую и входящую почту, он размышлял — что же она имела в виду?
47
Приглушенные звуки загружаемого ценностями лифта и катающегося вверх-вниз, раздавались из дальней части пентхауса и достигали ушей спящих, только не будили их. Вчерашний день был настолько утомительным и долгим, что когда наступило утро, а далекий гул не менял своей интенсивности, Престон и Алан просто вплели этот шум в свой сон и продолжали спать.