Эта просьба меня несколько удивила.
– А разве ты сама с ними не знакома?
– Только с мисс Бассет. А кто остальные?
Будучи превосходно осведомленным в данном вопросе, я тем не менее на минуту замялся, соображая, нужно ли открывать этой беззащитной девушке, на что она себя обрекает. И решил, что обязан сказать всю правду, ничего не утаивая. С моей стороны было бы довольно жестоко умолчать о том, что мне известно, и допустить, чтобы она отправилась в Тотли-Тауэрс неподготовленной.
– Итак, обитателями рассматриваемого нами зверинца, – начал я, – являются сэр Уоткин Бассет, его дочь Мадлен, его племянница Стефани Бинг, некий тип по имени Спод, который с недавних пор зовется лордом Сидкапом, и племянницын скотч-терьер по кличке Бартоломью, с которым следует держать ухо востро, в особенности если он ошивается где-нибудь в окрестностях ваших лодыжек, потому что кусает он как змей и жалит как аспид. Значит, с Мадлен Бассет ты знакома? И как ты ее находишь?
Эмералд, похоже, погрузилась в раздумье. Прошла минута-другая, прежде чем она вновь всплыла на поверхность.
– Вы с ней большие друзья? – наконец осторожно спросила она.
– Отнюдь нет.
– Ну так, по-моему, она редкостная дурища.
– По-моему, тоже.
– Но очень хорошенькая. Этого нельзя не признать.
Я помотал головой:
– Внешность – это еще не все. Думаю, что какой-нибудь лихой султан или паша, представься ему случай зачислить мисс Бассет в штат своего гарема, ни за что не упустит такой возможности, но не пройдет и недели, как он раскается в своей горячности. Она же невыносимо сентиментальная дурочка, напичканная всякими бреднями и причудами. Считает, например, что звезды – это божьи маргаритки, что кролики – это гномы из свиты королевы фей и что каждый раз как эта самая фея сморкнется, на свет рождается малютка, хотя уж, кажется, кому не известно, как рождаются дети. Одним словом, дурища и зануда в придачу.
– Вот-вот, и мне так показалось. Прямо как та барышня из «Терпения», которая только и бредит любовью.
– Откуда барышня?
– Из «Терпения», пьеса Гилберта и Сулливана. Ты что, не видел?
– Да нет, конечно, видел. Теперь вспомнил. Однажды тетушка Агата вынудила меня сводить на этот спектакль ее сына Тоса. Весьма недурно, хотя, по-моему, немного заумно. А теперь переходим к сэру Уоткину Бассету, отцу Мадлен.
– Она мне о нем говорила.
– Ну еще бы.
– Что он за тип?
– Настоящее чудовище. Не в обиду ему будь сказано, но, на мой взгляд, сэр Уоткин Бассет такой же монстр, как твой папаша, даже еще похлеще.
– Значит, по-твоему, мой папаша монстр?
– Но это между нами.
– А он считает, что ты ненормальный.
– Ну и на здоровье!
– И нельзя сказать, что он так уж сильно ошибается. Но во всяком случае, отец не так плох, если его гладить по шерстке.
– Вполне допускаю, но если ты воображаешь, что у меня только и дел, что гладить твоего папочку по шерстке или против оной, то ты глубоко заблуждаешься… Кстати, вспомнил – что касается Тотли-Тауэрса, то там есть одно подкупающее обстоятельство. В соседней деревне живет преподобный Г. П. Пинкер по прозвищу Растяпа, викарий, исправляющий должность священника. Тебе он понравится. Когда-то он играл в футбол за сборную Англии. А Спода остерегайся. Верзила под три метра ростом, а взглядом с шестидесяти шагов открывает устричную раковину. Если тебе приходилось видеть горилл, то можешь составить представление о Споде.
– Миленькие же у тебя друзья!
– Они мне не друзья. Хотя я люблю Стиффи и всегда готов заключить ее в объятия при условии, что она не начнет дурить. Дело в том, что она вечно выкидывает какие-то фортели. Ну вот, кажется, на этом список заканчивается. Ах нет, забыл про Гасси.
– Кто это?
– Мой приятель, сто лет знакомы. Он обручен с Мадлен Бассет. Его зовут Гасси Финк-Ноттл.
Эмералд радостно пискнула:
– У него еще очки в роговой оправе?
– Да.
– И он держит тритонов?
– В изобилии. Как, неужели вы знакомы?
– Встречались. На вечеринке в одной компании.
– Я думал, он не ходит на вечеринки.
– А тут взял и пришел, и мы весь вечер проговорили. Симпатичный, похож на овечку.
– Ты хочешь сказать – на палтуса?
– Ничего подобного.
– Но он же вылитый палтус.
– Да нет, он совсем не похож на палтуса.
– Ну хорошо, будь по-твоему, – примирительно сказал я, ибо любая попытка урезонить девицу, которая провела с Гасси весь вечер и не убедилась, что он похож на мороженого палтуса, обречена на провал. – Ну вот, теперь ты знаешь, что тебя ждет в Тотли-Тауэрсе. Меня-то туда калачом не заманишь, дудки, да никто и не станет заманивать, но ты там неплохо проведешь время, – сказал я, так как не хотел чрезмерно ее огорчать. – Места там живописные, да и едешь ты туда не для того, чтобы похитить сливочник в виде коровы.