— Не может быть… Я ведь уезжала и прожила без нашего леса и его магии.
— С нательным-то накопителем можно уезжать хоть за тридевять земель, — печально посмотрела она на меня. — Ты почему его сняла? Я помню, он блищщал у тебя на шее.
Матрена пристально посмотрела мне в глаза. Я видела в них отблеск слез и покорность своей судьбе.
— Ну, не будем тужить! — так и не дождавшись от меня ни слова, неестественно бодрым тоном завершила свою реплику соседка.
Отдала мне узел и дала наказ:
— Пусть носит и ничего не думает. А ежели к Шурочке отнесет, то так и передай, я приду к ней и все свое заберу.
— Непременно передам! — бодро, в тон Матрене ответила я. — К Крошке я завтра загляну.
Домой шла я медленно. Тяжелый узел в руках тянул меня к земле. А рассказ Матрены и вовсе выбил почву из-под ног.
Встала, называется, в шесть утра, чтобы больше дел успеть сделать. Успела, что тут еще скажешь.
Сначала Жека, мой любимый муж, решил, что я ему больше не нужна, и избавился от меня, как от ненужного балласта. А что, открыл клинику на деньги от квартиры, которую мне государство как сироте дало, — и все, свободна, Настена.
Как именно он со мной разделался, я пока не вспомнила.
Но что-то пошло не так, и я не умерла, а попала в тело девицы из странной семейки магов-зельеваров.
Деньги у девицы водились, одно пальтишко чего стоит. Но откуда они?
Мутной работенкой она не брезговала: вон Шурочке какой-то приворотное зелье продала. Но пальто за приворотное зелье не купишь. Значит, была у Насти более денежная работа.
Вопрос какая.
И черные студни-щупальца, что привиделись мне под полом, явно не к добру…
Мое сердце тревожно сжалось.
И это еще не все!
Как оказалось, в этом местечке много столетий рос особый магический лес. Сельчане собирали его магию в специальный накопитель и использовали в быту. И напитывались от нее жизненными силами. В какой-то момент лес стал чахнуть, а магия исчезла.
Казалось бы, в чем проблема, если есть электричество? Чайник на магии заменить электрочайником, и делов-то. Но, как любил говорить Жека, дьявол прячется в деталях.
И детали таковы, что я умерла в одном мире и скоро начну умирать здесь. Чахнуть, как этот лес. А все потому, что тело, в которое я угодила, зависит от магии леса. Нет магии — нет жизни. Даже если я сама маг.
Определенно, не надо было мне вставать сегодня в шесть утра. И замуж за Жеку идти не надо было…
Я вошла во двор и громко окликнула дядю:
— Игнат, Матрена дала тебе одежду. Поэтому, будь добр, возьми лохань, нагрей воду и искупайся. А я пойду по округе похожу.
— А баня?
— Я не стала никого о ней просить. Стесняюсь, — решила сказать как есть. — Мыло в склянке на кухне, лохань под лестницей. Делай, что я сказала. Понял?
— Понял, окаянная твоя душонка, — пробубнил под нос родственник и загремел керогазом. — Только в лес не ходи, дай ему еще немного пожить.
Глава 7
В лес я как раз и собралась. Под тихий шелест листвы нервы успокаиваются сами собой и думается легче. А поразмышлять мне было над чем.
Несмотря на уверения Матрены, что Гатальские — маги средней силы, никаких отголосков магии в себе я не наблюдала. И особой энергии леса не чувствовала.
Может, Матрена все придумала?
Сообщать Игнату, что его наставление лишнее, смысла не было. Назвал бы он меня еще раз «поганкой», «окаянной» и другими ласковыми эпитетами приложил. Оно мне надо?
Поэтому я, ни говоря ни слова, прошла через калитку, специально погромче ею звякнула и направилась к ближайшей окраине поселка. Куда идти дальше, я не знала, но чувствовала, что лес раскинулся на юге.
От окраины меня отделяла всего одна изба, без украшательств на фасаде и палисадника под окном. Миновав ее, я обнаружила, что и забора у соседей нет: оградой участка служили вишневые и сливовые заросли.
Я уже собиралась сойти с тропы — лес виднелся сразу за большим лугом, через дорогу от поселка, — но громогласный окрик заставил замереть на месте и приготовиться к очередному потоку новостей про делишки Насти.
— Ах вы поганцы! Ах вы бездельники!
Пожилой низкорослый мужчина с размаху захлопнул дверцу неказистой машины и походкой разъяренного быка устремился к кустам.
— Ваш обед закончился два часа назад. А ну марш по рыдлёвкам, лоботрясы разэтакие!
Из вишневых кустов послышался шум и недовольное бурчание.
— Быстрее! Я вас ждать не буду. Сейчас герцогу отправлю донесение и уволю к ядреной матери.
— Да идем мы, идем, — реплики, произнесенные заплетающимся языком, утонули в шуршании веток. — Валерьяныч, не серчай, притомились мы.