Она выдала Ксюше расписку за полученные деньги.
«У меня больше ничего не осталось», — подумала Ксюша. Еще пару купюр она случайно обнаружила в кармане куртки.
— Всего хорошего, — пожелала хозяйка, прежде чем уйти.
Оставшись одна, Ксюша наконец-то смогла осмотреться. В комнате стояла невыносимая духота. Девушка поспешила открыть окно. Но стало только хуже, от нагретых стен в комнату шел еще более горячий воздух. «Как в печке», — подумалось Ксюше.
«Но мои родные должны понять, что мной нельзя вертеть, как им вздумается. Я смогу стать самостоятельной. Если я сейчас сломаюсь, то у меня больше никогда не будет шанса обрести свободу, и мне придется выйти замуж либо за этого Антона, либо еще за кого-нибудь, кого мне подыщут родители. А если я когда-нибудь встречу человека, которого смогу полюбить, то он будет презирать меня за то, что я позволила себя купить».
«Я должна выдержать!» Ксюша села на узкую, жесткую кровать. Помимо кровати, в комнате находился старый шкаф, стол, покрытый ветхой скатертью, и стул. Для кресла уже просто не было места.
Место годное только для того, чтобы переночевать. «Но мне больше и не нужно, — ожесточенно подумала Ксюша. — Всегда трудно начинать с нуля. Но я выдержу».
* * *
— Иностранные языки знаете? — коротко спросил директор турфирмы, одетый в сшитый на заказ серый костюм. Он сидел за огромным столом, заваленным разнообразными картами и проспектами.
— Да, — прошептала Ксюша.
— Какие? — нетерпеливо спросил он. — От наших сотрудников мы также требуем соблюдения делового этикета, — продолжил он.
— Английский, немецкий, французский, испанский и немного итальянский.
Директор слегка приподнял брови. В его взгляде появилась заинтересованность.
— И все? — спросил он, улыбаясь.
— Итальянским я недолго занималась.
Он заговорил с ней по-английски, и Ксюша свободно ему ответила. Затем он перешел на немецкий, и Ксюша наморщила лоб. Его немецкий был довольно слабым. Но тем не менее она поняла, что он хотел сказать, и ответила.
— Гм, — произнес директор. — Мы берем вас на испытательный срок. Когда вы можете приступить к работе?
— Чем скорее, тем лучше, — заверила его Ксюша. «Он понятия не имеет, насколько срочно мне нужны деньги». Слава Богу, у нее сейчас не урчит в животе. Водопроводная вода, которую она выпила, на некоторое время успокоила желудок, отчаянно требовавший еды.
Директор объявил ей сумму оклада, на которую она немедленно согласилась.
— Я буду непосредственно руководить вами, — произнес он и встал. — Нам позарез нужен кто-то, кто умеет вести переговоры с иностранцами. Вернее, переводить, для самостоятельных переговоров у вас нет необходимого опыта.
«А когда я получу деньги?» — подумала Ксюша, но спросить не решилась.
Директор, имени которого она так и не разобрала, познакомил ее с остальными сотрудниками турфирмы. Их имена Ксюша пропустила мимо ушей. Она с трудом держалась на ногах. Тоста с маслом на завтрак все-таки мало для взрослого человека.
— Мы начинаем работать в девять. Не опаздывайте, пожалуйста. Всего хорошего, — он коротко кивнул Ксюше и ушел.
Ксюша огляделась кругом. Стены были увешаны разноцветными плакатами, на которых необыкновенно красивые девушки грелись под солнцем возле лазурного моря. По-видимому, на море ездят только красивые девушки. А где же остальные предпочитают проводить свой отпуск?
— Ты ведь раньше не работала в турфирме? — спросил ее молодой человек минуту спустя. Он наклонился к ней поближе. — Тебе здесь понравится.
— Я надеюсь. — «Когда я получу деньги»? Этот вопрос на данный момент занимал Ксюшу больше всего. — Простите, я не разобрала вашего имени.
— Фокин. Сергей Фокин. Можно на «ты». Не влюблен, не обручен и совершенно холост, — представился он. Правой рукой он поправил съехавший галстук. Сергей считал себя привлекательным, и немало девушек охотно бы с этим согласились.
— У меня вопрос, Сергей.
— Ты обратилась по адресу, в этом я большой специалист. Итак, чем я могу тебе помочь? У тебя какие-то планы на вечер?
— Деньги… Когда я получу мои деньги.
— Какие деньги? — удивился Сергей. Вообще-то он не был тугодумом, но сейчас никак не мог взять в толк, о чем говорит девушка.
— Оклад, зарплата, не знаю, как это называется.
Фокин нахмурился, но потом громко рассмеялся.
— А ты забавная, — сказал он, немного успокоившись. — Зарплату дают тридцатого.