- Не смей называть меня птенчиком! Ты собрание порока, — нахохлилась невинная птичка. О, какое удовольствие он получал, раз за разом выводя это женщину из себя. Была бы его воля, превратил всю ее жизнь в череду сплошных кошмаров. Как же он ее призирал, идиот тот мужчина, что согласился такое взять в жены. Это надо всю жизнь терпеть эти нравоучения? Невероятно! Неужели можно на это пойти добровольно? Брак и детей, конечно, от него ждали все это, как ни крути наследник, но его отец еще жив. Да и что этому старому маразматику будет? Следовательно, можно продолжать жить в свое удовольствие. Тысяча семьсот — это мало. Он не успел насладиться всеми красками жизни. – Беспринципный, мерзкий волшебник.
- О, я обидел маленького ангелочка, какой я плохой, — как можно слаще заявил он. Присутствующее за столом засмеялись. Они любили эти стычки Раф и Ньюнов. Сколько бы ни проходило столетий мир их так и ни брал. Две семьи с разной природой сил. Они рождались, чтоб столкнуться лбами. Создание и разрушение. Они никогда не поймут друг друга, а толпа и рада. – Что тебе надо, милая? Иди отсюда, дай взрослым поиграть.
Хёрн заметил, как у Селины сжались кулаки, и она закусила губу, чтоб не нахамить. О, да. «Ангелы» дерзить тоже не любят, но так хотелось! Естественно, ей более тысячи лет, а он ее принимает за ребенка. У этой барышни пунктик на счет возраста, и он это заметил и теперь давил на больное при каждом удобном случае.
- Я не позволю тебе играть! – топнула ножкой грозная птичка.
- С чего вдруг? – засмеялся, а вместе с ним захохотали все вокруг.
- Нельзя играть!
- С чего вдруг? Спрашиваю еще раз? Тебе моих денег жалко? – он даже встал и подошел к своему «надзирателю».
- Сейчас играешь на деньги, потом можешь проиграть и жизнь, и силу.
- О! Я польщён «Ангелам» важна моя жизнь и сила. Чем же я их так привлекаю? Что вам до моего поведения?
- Ты сильно беспечно относишься к своей силе и обязанностям! Это недопустимо!
- Мне еще не указывал какой-то птенчик…
- Я не птенчик! Ну хорошо! Если так, то давай по-твоему! Мы сыграем! – смело выпалил Селина, глядя ему в глаза.
- Сыграем? – Хёрн даже удивился.
- Сыграем, — твердо ответила младшая Раф. – Выигрываешь ты и я ухожу, если я - то ты покидаешь эту вечеринку.
- Я не проиграю, давай уж, что еще добавим нашей игре. К примеру, выиграю с тебя поцелуй, прежде чем ты нас покинешь.
Селина нахмурилась, волшебник уже ожидал от нее отказ, но тут она гордо вскинула свой миленький носик, что так и норовит заглянуть в каждую дырку.
- Хорошо, но, если выигрываю я, ты помимо того, чтоб покинуть это место меняешь имя. Скажем на Теодор, согласен? – и мерзавка тянет руку, Хёрн аж опешил от такой наглости.
- А почему Теодор? – спросил Одри меланхоличный колдун, новый ректор Академии и просто лучший друг.
- А почему нет, у меня так мишку зовут, мне нравится, — хитро улыбнулась представительница ангелов. – Ну согласен или струсил?
Она это серьезно? Более нелепого имени найти не могла? Хотя, что об этом задумывается, он точно не проиграет. Еще никто не мог обыграть его в кости.
- По рукам! – Хёрн сжимает ее тонкие изящные пальчики. Какие же у нее нежные и холодные руки.
- Сейчас, подождите разобью, — засуетился вмиг оживший и повеселевший Одри.
Спустя пять минут и краткого объяснения всех правил игры, этой наивной дурочке, решившей влезть в то, что ни разу не видела и не играла. Даже будет стыдно так просто ее обыгрывать.
- Готова? – спросил он.
- Конечно, было бы чего переживать.
- Ну хорошо, Одри, руководи.
- Как скажешь, значит так, три попытки, кто наберет большее количество по сумме всех трех бросков тот и выиграл. Все легко и просто. Селина, прошу начинайте.
Рука ангелочка и не дрогнула, честно выбросив четыре и шесть.
- Десять, Хёрн твой ход.
-Одиннадцать, — огласил Одри, когда кости показали пять и шесть, что он говорил ему везет. – Селина?
-Семь! И… тоже семь!
- Ну что господа решающий бросок. Селина, — новый бросок и ей выпадает две шестерки, маленькая везучая дрянь, ну ничего. Бросок и он впервые в жизни так пристально следит за каждым движением костей. Первая замерла на шести вторая сделала еще несколько оборотов и встала на ребро, чтоб почти тут же упасть и показать четыре. Сердце пропустило удар. Нет! Нет! Нет! Он не мог так проиграть. Только не ей, только не сейчас.