— Уверен, что этого было бы достаточно очень многим мужчинам! Что еще требовать от женщины?
— Чтобы она любила тебя, Патрис!
— Не так быстро! Это все портит!
— Возможно… Мне не следовало говорить этого. Патрис… Ты свободен? — внезапная догадка омрачила лицо Сильви. — Может быть, ты женат?
— Боже упаси! — рассмеялся он.
— И у тебя нет любовницы, с которой ты встречаешься, например, в те ночи, когда мы не вместе? — допытывалась она.
— Насколько мне известно, в настоящий момент нет.
— В настоящий момент! — с горечью повторила Сильви.
— Ни один нормальный мужчина не может предугадать, что будет завтра. О! Это уже похоже на сцену ревности! — Патрис раздраженно поставил на столик пустой стакан.
— Может быть… Потому что, повторяю, я люблю тебя! Я принесла тебе ключи от моей квартиры. Правда, ты ни разу не изъявил желания посмотреть, где я живу, но я считаю тебя хозяином в моем доме. Это ли не доказательство настоящей любви женщины, которая до встречи с тобой всегда считала себя свободной?
— Твой поступок очень трогателен, но боюсь, ты поспешила. Я не просил у тебя ключей, точно так же, как не предложил тебе своих! — Патрис смотрел на нее потемневшими глазами, стоя напротив.
— Теперь я понимаю, насколько я смешна со своими ключами! Будь любезен, вызови такси. Думаю, будет лучше, если я вернусь домой сегодня вечером.
— Ты не хочешь остаться, как во все предыдущие воскресенья?
— Конечно, я настолько сильно влюблена, что уступила бы тебе, но это ничего не изменит, потому что ты овладел бы мной не по любви, а потому, что я тебя возбуждаю. Как ужасно звучит это слово, когда его произносит мужчина, которого обожаешь! Думаю, мой уход многое упростит, ты сможешь найти девушку, которая будет по-настоящему красива!
— Перестань говорить глупости!
— А я и не говорю… Я скажу тебе правду: я не думаю, что очень красивая женщина сможет тебе понравиться больше, чем я. Ни одна тебе по-настоящему не подойдет! Если бы такая существовала, ты нашел бы ее и берег! — с вызовом произнесла Сильви.
— Ты правда не хочешь остаться? — Вопрос прозвучал весьма прохладно.
— Ты и сам этого не очень хочешь. Вызови такси.
Патрис повиновался. Сильви не поднялась с дивана. Он хотел обнять ее.
— Прошу, Патрис, оставь. — Сильви отстранилась, высвобождаясь из его объятий. — Да, чуть не забыла: у меня есть кое-что для тебя… Хотела преподнести тебе завтра утром сюрприз: положить тебе под подушку перед уходом на работу. Да, я решила делать тебе подарки каждую неделю… Глупо? Тебе трудно представить, какое удовольствие доставляет женщине баловать того, кого она любит! Я бы потратила на них все свои сбережения. Но разве это важно, поскольку до сегодняшнего вечера я искренне считала тебя своей половиной. И то, что есть у одного, разве не принадлежит другому? — Сильви нервно порылась в сумочке, достала небольшой предмет, упакованный в белую бумагу, и протянула Патрису: — Это тебе на память о том, что я считаю нашей любовью, а ты — лишь приключением. Одним больше, одним меньше, для тебя это пустяк! Единственно, о чем я тебя прошу: открой пакет, когда меня здесь не будет. Может, ты поймешь, что если бы я и оставила его у себя, то не смогла бы подарить никому другому, кроме тебя!
На улице просигналила машина.
— Мое такси!
Сильви стремительно выскочила в прихожую, открыла дверь и бегом побежала по лестнице.
Патрис вернулся на террасу, перегнулся через перила. Сильви села в такси, машина тотчас же отъехала. Только тогда Патрис развернул пакетик. Это была золотая зажигалка от дорогого ювелира, с выгравированными буквами С.-П. и датой их первой встречи: Сильви — Патрису. Патрис машинально нажал большим пальцем на клапан. Вспыхнул огонь. Огонь горел, но он не опустил крышку, чтобы погасить его, а просто задул. Для него огонь зажигалки не имел никакого значения, так же как и огонь любви этой некрасивой женщины, которая после нескольких недель его уже не интересовала.
А тем временем в такси, увозящем ее домой, беззвучно плакала Сильви.
Когда в понедельник Сильви пришла в магазин «Мари-Каролин», ее лицо уже не светилось радостью от переполнявшего девушку ощущения счастья. Перемена была настолько разительной, что одна из коллег не удержалась и спросила:
— Ты плохо провела уик-энд?
Сильви оставила без ответа заданный ей вопрос, и в течение всего рабочего дня она раскрывала рот лишь в том случае, если этого требовала работа.
После ее ухода мадам Бернье подошла к Нату Венфелю.
— Вы заметили, как вела себя Сильви?