— Еще более нежным, потому что он будет живым. Гипс не оживает. Но мы здесь не для того, чтобы выражать восторги: у вас есть критические замечания?
Сильви подошла к слепку своего будущего лица, провела пальцами по контурам, задержавшись на переносице, ноздрях укороченного и слегка вздернутого носика, мочках ушей, теперь уже изящных:
— Мне все кажется превосходным, доктор.
— Пожалуй, лучше сделать трудно, — согласился хирург.
Поколебавшись минуту, скульптур сказал:
— Хочу пожелать, чтобы мадемуазель после преображения быстро обрела то, что я называю «моральный дух» своего нового внешнего облика.
— Вы хотите сказать, месье, непоколебимый моральный дух? — уточнила Сильви. — Будьте уверены: я обрету его! Мне кажется, я уже обрела его! Вы не представляете, насколько я счастлива, когда смотрю на эту маску! Почему я не пришла к вам раньше, доктор? Когда вы назначите день операции?
— На следующей неделе, если вы не против. Как договорились, начнем с носа. В четверг, согласны?
— Разумеется, — ответила Сильви.
— Если вас это не слишком затруднит, могли бы вы прервать ваши обычные занятия на два-три дня? — спросил доктор Дальви.
— Доктор, я хочу, чтобы вы раз и навсегда знали, что отныне мое единственное занятие — стать красивой. Я уволилась с работы и ничем не буду заниматься до тех пор, пока все не увидят меня другой! Не может быть и речи о том, чтобы я разгуливала по улицам в этих ужасных повязках, как это делают некоторые женщины. Я не хочу, чтобы надо мной смеялись, показывая на меня пальцем: «Вот еще одна, которая укоротила себе нос или подтянула лицо!» Сколько времени я пробуду в клинике для первой операции? — спросила она.
— Двадцать четыре часа, если все пройдет благополучно, но так и должно быть. В четверг в девять часов утра вы придете в клинику, а в пятницу после обеда уйдете. В субботу и воскресенье вы побудете дома и хорошенько отдохнете.
— Когда вы займетесь второй операцией, моими ушами? — Сильви хотелось как-нибудь ускорить перевоплощение.
— Дней через двенадцать после первой. Но точную дату я смогу назначить лишь после того, как снимем повязку с носа и я определю его состояние.
— Все операции делаются в одной клинике? — поинтересовалась девушка.
— В одной и той же: в той, где я практикую уже многие годы. Моя ассистентка даст вам адрес. Палата для вас будет зарезервирована на четверг. Вам не стоит ни о чем беспокоиться.
— Думаю, я все поняла. До свидания, доктор. Мадемуазель, месье. — Сильви вежливо раскланялась.
Последнее обращение предназначалось скульптору, который легким поклоном головы ответил ей на прощание. Сильви не сдержалась:
— Спасибо за великолепный слепок моей будущей красоты! Доктор прав: вы — действительно большой художник.
— Не стоит преувеличивать, мадемуазель. Если бы я на самом деле был великий художник, то не сидел бы здесь.
— Месье Габриель слишком скромен, — вступился за коллегу хирург.
На другой день, около двух часов дня, Дэдэ позвонил в квартиру Сильви.
— Я только что получил твою телеграмму. Поймал такси, так как ты просила приехать срочно. Что происходит? — взволнованно спросил фотограф.
— Происходит то, что в четверг я ложусь в клинику на первую операцию, она сделает меня более привлекательной. После этой операции у меня будет самый восхитительный носик на свете, — объяснила девушка.
— Ты в этом уверена? — спросил Дэдэ.
— Уверена ли я? Я видела его вчера, мой будущий нос! — Сильви улыбнулась.
— На какой-нибудь хитрой фотографии? — предположил Дэдэ.
— Нет. Фотографические хитрости твоя стихия: ты доказал мне это, почти убедив, что я буду красивее, если сохраню свое уродство! Я видела свой нос рельефным, вылепленным на гипсовой маске; сделал его талантливый скульптор, и мой нос мне сразу понравился! Знаешь, это один из таких коротких и вздернутых носиков. Настоящий нос кинозвезды! — Девушка мечтательно закатила глаза.
— Ты уверена, что он пойдет тебе? Я нет. Сильви, ты кто угодно, но не звезда, и это счастье для тебя.
— Это твое мнение, — отмахнулась Сильви. — А для меня имеет значение только мое. Я попросила тебя прийти вовсе не для того, чтобы узнать твое мнение о том, что мне делать со своим лицом. Ты понадобишься мне в перерывах между операциями. Для изменения формы носа я буду находиться в клинике всего двадцать четыре часа. Вернусь домой в пятницу вечером. Не мог бы ты прийти ко мне в субботу утром? Мне понадобится кое-что купить, продукты например. Я твердо решила не выходить из дома между операциями. Пока я буду в клинике, тебе не придется беспокоиться, но как только я буду возвращаться домой вся в бинтах… мне нужен будет кто-либо время от времени для самого необходимого. Ты мой единственный настоящий друг, вот я и обращаюсь к тебе. Могу я рассчитывать на твою дружбу или моя просьба слишком обременительна?