Джейк отступил, и Николь опять почувствовала невидимую грань между ними.
— Ты просишь о невозможном. Я не могу дать тебе любовь.
Николь чувствовала, что комок в горле становится больше и больше. Еще одно мгновение, и она заплачет.
— Нет, Джейк, ты можешь. — Она опустила голову, чтобы сосредоточиться. Возможно, это самый ответственный момент в жизни, может именно сейчас решалась ее судьба.
— Каждый, кто решается на такое чувство, как любовь, идет на большой риск. Он открывает сердце другому, даже понимая, что оно когда-нибудь может разбиться о стену непонимания и равнодушия. Но без любви жизнь будет серой и пустой. Так почему не рискнуть? Я знаю, ты способен на это.
Да, может, он и любит Николь, но как может мужчина идти на поводу у чувства. А как же Роберт? Ведь на кон ему придется поставить не только свое сердце, но и благополучие сына. А этого позволить себе никак нельзя. Мысли лихорадочно метались в голове мужчины.
Николь видела, что рассудок борется в Джейке с сердцем, и решила сделать еще одну попытку. Если он сейчас уйдет, то уже никогда не вернется.
— Джейк, я понимаю, твое сердце разбито Оливией, и тебе кажется, что оно не может любить. Но любовь в твоем сердце как зерно в земле. Немного тепла и влаги, и сухая крупинка превратится в зеленый росток.
Но Джейк покачал головой, перечеркивая ее доводы.
— Николь, поехали домой. Я обещаю быть внимательным, заботливым…
Он не понял! Николь, уже не сдерживая слезы, произнесла:
— Нет. Мне нужна твоя любовь.
— Ах, Николь, пожалуйста, вытри слезы. Я не могу видеть, как ты плачешь. Мне сразу становится не по себе. Вытри слезы и поехали домой.
— Я уже сказала — нет.
— Ну что ж, держи. — Джейк достал пачку денег и протянул Николь. — Должна же ты на что-то жить. Но если ты передумаешь, я буду рад твоему возвращению.
— Убери деньги, я их не возьму. А насчет того, что я передумаю, ты заблуждаешься. Это невозможно. Разве что ты рискнешь и полюбишь… Если же нет… — Николь ужаснулась словам, которые говорила, но другого выхода нет, это был последний отчаянный рывок. — Если же нет, то просто уйди из моей жизни. И мы пойдем каждый своим путем.
Джейк стиснул зубы, скулы выпукло обозначились на его лице. Трус, не хватает мужества признаться Николь и себе в чувстве, которое действительно живет в сердце. Но вслух произнес:
— Нет, я не могу.
— Тогда уходи, — тихо сказала Николь, опустив голову.
Джейк развернулся к двери и медленно пошел неуверенными шагами.
Успокойся, больше ни слова, уговаривала себя Николь, но, когда он открыл дверь, она не выдержала:
— Джейк Мэтер, я не считала тебя трусом, так неужели я ошиблась?
Она подбежала к двери, надеясь, что сейчас он вернется, обнимет ее и скажет, что рискнет, что останется.
Но Николь увидела лишь широкую мужскую спину. Джейк уходил. Уходил навсегда из ее жизни.
Она закрыла дверь и медленно опустилась на пол. Тело сотрясалось от рыданий. Я проиграла опять. Жизнь кончена.
Но слезы высохли. Снова заговорила волевая и упрямая натура. Николь, только что рыдавшая в отчаянии, начала быстро собирать вещи. Ну и пусть будет смеяться весь город. Она готова на все, лишь бы это дало малейший шанс отстоять свое счастье.
Николь вышла на улицу, поставила чемоданы на мостовую и уселась на них. Если Джейк не вернется сейчас, то, приехав домой, застанет надрывающийся телефон. Сердобольные жители обязательно сообщат, что жена сидит посреди города на чемоданах и ждет его.
Николь назвала его трусом. Черт возьми! Последний раз он слышал это слово в свой адрес, когда был мальчишкой. И то сосед по парте очень пожалел о сказанном.
Джейк чисто механически вел машину, погруженный в раздумья. Трус! Но может ли он что-либо возразить? Николь действительно любит его. Это не какое-нибудь мимолетное увлечение. Она не раз доказала глубину своего чувства. Так почему же он, взрослый мужчина, топчется на месте как неловкий подросток? Почему боится посмотреть правде в глаза?
Машина, казалось, сама резко затормозила у обочины. Джейк обхватил голову руками. Трудно осознать это. Днем и ночью думая о Роберте, он боялся остаться наедине с мыслями о разбившейся жизни и искалеченном сердце. С появлением Николь страх принял другую форму. И хотя со временем Джейк начал понимать, что эта женщина нужна ему, боялся открыть душу, боялся обжечься во второй раз. Джейк прятался за заботой о сыне. Как за ширмой, прятал свою слабость и даже трусость.
И сегодня, вместо того чтобы честно признаться, что он действительно любит Николь, Джейк сбежал, как последний трус. Не хватало даже мужества признаться себе в этом. Вопрос в том, хватит ли у него мужества все исправить?
Издалека, по звуку, Николь узнала машину Джейка. Сердце запрыгало от радости, хотя она и попыталась внушить, что его возвращение еще ничего не значит. Она неподвижно сидела на чемоданах, ожидая мужа с надеждой и страхом.
— Сумасшедшая, что ты делаешь? — Джейк выпрыгнул из машины, подхватил Николь на руки и, радостно смеясь, закружился вместе с ней.
— Я жду тебя и твою любовь, — с нежностью в голосе и все еще боясь поверить в свое счастье, ответила Николь.
— И не напрасно. Я вернулся, чтобы сказать, что готов рискнуть.
О небо! Она действительно слышит от Джейка эти слова, или это — ее фантазии?
— Джейк, скажи, ты любишь меня?
Мужчина замер. Он думал, что уже никогда не произнесет этих слов, разве что Робби. Но склонился к уху Николь и прошептал:
— Я люблю тебя.
Она закрыла глаза. Джейк продолжал:
— Я давно люблю тебя, но из-за дурацких страхов пытался скрыть это в первую очередь от себя.
— Джейк Мэтер, я тоже люблю тебя и обещаю, что мы всегда будем вместе.
Продолжительный поцелуй посреди главной улицы города скрепил обещание.
— Джейк, скорее поехали домой, если честно, то я уже соскучилась. Сколько можно так сидеть?
Чемоданы заброшены в багажник. Николь на обычном месте рядом с Джейком. В салоне сразу запахло сиренью. Домой. Да, они ехали в свой теплый уютный дом, в котором отныне не будет места недоверию и отчужденности. Дом, в котором будет жить настоящая семья.
Эпилог
Николь смотрела на луг, покрытый молодой зеленью. Ей нравилась весна. Хотя, Николь лукаво улыбнулась своим мыслям, совсем недавно она была в восторге от зимы. А сейчас весна кажется чудесным временем года, наверное, пока не наступит лето.
Николь любила стоять на кухне перед большим окном. Отсюда она наблюдала, как впервые, уже имея на это законные права, Оливия приехала навестить Роберта. С тех пор прошло немало времени. И сейчас Николь видела отъезд черной машины.
Николь заметила забавную троицу, резвившуюся перед домом. Роберт бежал, размахивая матери вслед рукой, Гулливер несся впереди мальчика, а за ними, отчаянно пытаясь поспеть, семенил Пусси. Николь засмеялась.
— Джейк, — позвала она. Очень хотелось, чтобы муж тоже увидел эту сценку.
Сзади послышались уверенные шаги, и теплые руки Джейка опустились на ее уже заметно округлившийся живот.
— Мне нравится думать, что наш малыш растет вот здесь. — И Джейк погладил живот Николь.
— Посмотри, — она рукой указала на Роберта и компанию.
Джейк посмотрел в окно и увидел, как его сын бежал по зеленому лугу, протягивая руки к солнцу и голубому небу.
Мужчина склонил голову, прижавшись к мягким волосам жены. Он прекрасно знал, кого надо благодарить за покой и детский смех, которые поселились под его крышей. И Джейк поцеловал Николь.
— Какие мы счастливые, — улыбаясь, сказала женщина.
Да, мы очень счастливы, думал Джейк, не в силах говорить от ощущения огромной радости жизни.