— Давайте пройдемся.
Они спешились и, взяв в руки поводья, пошли по заснеженной земле. Остановившись, Робер взял Лили за руку.
— Лили, вы можете легко похитить мое сердце и уже начали атаку, не так ли?
Слегка покраснев, девушка ответила с запинкой:
— Нет, сир.
— Почему бы вам не переехать в Беркхэмстед? Я не могу предложить вам замужество, но мое покровительство — всегда к вашим услугам. Я сделаю для вас все, что в моей власти.
— Сир, ваши слова очень лестны, и честь, которую вы мне оказываете, — чрезвычайно велика. Но я не могу принять вашего предложения, — спокойно ответила Лили.
Тогда Робер, сняв с пальца кольцо, положил его на ладонь девушки. Та покачала головой.
— Оно слишком дорогое.
— Это не подарок. Я просто даю его вам на время. Если когда-нибудь Ги поступит с вами дурно, перешлите кольцо мне.
Он поднес к губам ее руку, и его проницательные, добрые глаза сказали ей, что он все понимает.
Было еще рано, когда они возвратились домой. Лили надеялась, что ее никто не заметит, но Ги уже был в конюшне, якобы готовясь к охоте. Лили поняла, что он ждет ее. С видом королевы, даже не удостоив его взглядом, она прошествовала в дом. Ги и Робер молча переглянулись: ни один из них не собирался уступать эту женщину. Робер понял, что сейчас Ги ее не уступит, надо отойти в сторону, но в будущем, при первой же возможности, Лили будет его.
После завтрака, когда мужчины уехали на охоту, годстоунские дамы показывали гостьям свои прекрасные ткани и ковры.
— Ковры у вас просто замечательные! Но Матильда, супруга Вильгельма, и ее дамы, специально учившиеся этому искусству, не уступят вам в мастерстве! Сейчас они собираются выткать ковер, на котором будет изображено завоевание Англии Вильгельмом, — Не подумав, ляпнула леди Мортен.
Леди Элисон спросила:
— А когда королева прибудет в Англию?
— О, Матильда слишком горда, она не двинется в путь без Вильгельма и заставит его приехать за ней. Удивительно, но Матильда, в которой росточку не больше четырех с половиной футов, правит супругом железной рукой!
Лили спрятала улыбку, почувствовав, что между этими двумя дамами идет соперничество.
— Я, может быть, повторяюсь, но это действительно самые красивые ткани, которые я когда-либо видела. Неужели вы делаете такие прекрасные вещи прямо здесь, в Годстоуне? Что за яркие расцветки! Как вы получаете, например, вот этот звонкий красный цвет? — спросила леди Мортен.
— Из корня марены, — ответила Элисон.
— Ну, конечно же! — воскликнула графиня. — Как это мне никогда не приходило в голову?
— Все краски мы получаем из растений — цветков или корней. У меня вся кладовая полна запасами красок, — пояснила леди Элисон.
— Ги де Монтгомери получил заказ на наши вышитые ткани от короля Вильгельма, который готовится к приезду королевы в Лондон, — заметила Лили простодушно.
Графиня де Мортен мгновенно попалась на удочку, как и рассчитывала девушка.
— Да, но ведь Матильда, наверное, приедет только через несколько месяцев, а мне и моим дамам сейчас нужны красивые ткани для платьев. К тому же здесь и климат несколько иной.
— Конечно, мадам, мы сочтем за честь изготовить для вас ткани и сделаем это до того, как примемся за королевский заказ. А пока вы можете купить все, что вам нравится, из того, что у нас уже есть. Матушка посоветует вам, что выбрать. Только велите графу уплатить мсье Монтгомери за все, что вы возьмете.
И Лили низко присела перед графиней, очень довольная совершенной сделкой. Золото им понадобится, чтобы прикупить земель. Земель, которыми когда-нибудь будут владеть ее сыновья. Вспомнив, что еще даже не помолвлена с Ги, она решила подразнить его, пусть позлится. Но подумав о последствиях, вздрогнула. «Что ж, посмотрим, что будет», — решила Лили и пошла наверх растирать ногу Андре. Берту временно отправили домой, и молодой человек истосковался по обществу.
— Когда же, черт побери, все они уедут, Лили? Мне смертельно хочется попробовать спуститься по лестнице! Я уверен, что смогу обойтись без костыля, но не намерен делать это на глазах у всех: не хочу быть посмешищем и мишенью для острот.
— Если нам повезет, они уедут завтра, сегодня все готовятся к отъезду. Наверное, Ги даст им сопровождающих.
— Буду рад увидеть, наконец, их спины. А вы?
— Я тоже. Особенно одну из них. Это правда, что Симонетта была любовницей Ги?
— Бог мой, вы что же, думаете, что я вел счет его женщинам? Имя им легион. — Заметив боль в ее глазах, юноша стал серьезнее. — Лили, не будьте дурочкой. Я думаю, что до встречи с вами Ги ни на одну женщину не взглянул дважды. А теперь он похож на собаку на сене.
Андре откинулся на подушки, Лили занялась растиранием.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге замер Ги.
— И давно это происходит? — спросил он.
Лили не обратила на него ни малейшего внимания и продолжала растирание так, будто они были одни.
— Это не то, что ты думаешь, Ги. Лили так добра, что растирает мне ногу, чтобы вытянуть мышцы, иначе я буду ковылять на костылях всю оставшуюся жизнь.
— Удивительно, что после таких упражнений вы не кончаете постелью! — рявкнул Ги.
Лили и Андре разразились хохотом. Они смеялись так долго, что слезы выступили у них на глазах, и Ги разозлился, будучи не в состоянии разделить их веселье. Андре решил успокоить брата:
— А знаешь, чем мы занимались здесь каждый день, пока ты развлекался в Лондоне? Играли в шахматы!
Но взгляд Ги был по-прежнему мрачен, и Лили, вскинув голову, бросила:
— Если вы ревнуете, ступайте и разотрите ножку вашей Симонетте!
Она ожидала, что Ги выскочит из комнаты, но тот сдержанно посмотрел на нее и произнес:
— Хм! Насколько я помню, ножка у нее очень недурна. Вероятно, я предложу Симонетте остаться в Годстоуне.
И он ушел, спокойно притворив за собой дверь. Андре, взглянув на Лили, заметил: — Вы слишком дразните его.
— Если бы он сравнил вас прежнего, безжизненного и мрачного, с веселым, жизнерадостным человеком, которым вы опять стали! Он должен быть благодарен мне за то, что я сделала для его брата!
— Я был для вас серьезным испытанием, Лили, но теперь я решил приложить все силы для того, чтобы ходить. Вы увидите: ваши заботы не пропали даром!
Лили убрала масло для растирания, вымыла руки и снова надела на палец кольцо, которое дал ей Робер. Вспомнив слова Ги, она решила, что это пустые угрозы, часть той игры, которую они ведут друг с другом. Но в то же время Лили понимала, что существует черта, за которую ей лучше не заходить: притворный гнев Ги и его истинный гнев — совершенно разные вещи. Улыбнувшись, она решила помириться с ним.
Внимание Лили привлек тихий стук в дверь. Она обрадовалась, увидев Эдит. Но едва та заметила, что Андре не один, она сразу же вышла из комнаты.
— Эдит, не убегай! Я не видела тебя уже много дней! Где ты прячешься? — окликнула ее Лили.
Эдит вернулась. Нахмурившись, она чопорно проговорила:
— Я подумала, что Андре не захочет обедать один, поскольку не сможет присутствовать на празднестве внизу.
— Прекрасная мысль, Эдит! Я уверена, что Андре рад твоему обществу.
Глаза юноши потеплели при виде Эдит, очень нарядной, в красивой бледно-розовой тунике. Посмотрев на нее, Андре сказал:
— Эдит, у вас волосы, точно лунный свет. Вы действительно предпочитаете мое общество развлечениям в зале?
Лили ушла, пряча улыбку. Ее ухода они даже не заметили.
К обеду Лили одевалась очень тщательно. Она старательно убрала волосы в сложную прическу, перевив кудри лентами. Потом надела туалет из шелка цвета молодой липовой листвы — он не совсем подходил для зимнего вечера, но в зале собиралось столько народу, да еще там поддерживали жаркий огонь, значит, будет душно. У входа в зал она столкнулась с матерью, которая несла тяжелый поднос, заставленный блюдами с едой.