Она затихла, и теперь они стояли, стараясь восстановить дыхание и непроизвольно при каждом вдохе прижимаясь грудью друг к другу.
– Где он? – спросил Джейми, продолжая прижимать ее к стене всем телом.
– Кто?
– Пожалуй, мне понадобится веревка. – Джейми оглянулся через плечо на Рая, и тот, медленно кивнув, вышел.
– Вы не должны, – сказала Ева, и это был уже не шепот.
Он посмотрел вниз. При солнечном свете она была еще больше похожа на эльфа и вся состояла из контрастов: бледное лицо с изящными точеными чертами, умные серые глаза с тонкими иссиня-черными бровями, и все это в обрамлении струящихся прядей, выбившихся из косы, зажатой в его кулаке.
– Не должны – что?
– Все, что собираетесь сделать.
– Если есть какие-то сомнения по поводу того, что я должен, а что не должен, то позвольте избавить вас от них. – Он слегка дернул ее за косу. – Где священник?
– Я… я не знаю.
– Уверен, та ложь, которую вы залили в уши привратникам, была более искусной.
Ева замерла и, желая скрыть неловкость, быстро протараторила:
– А-а, привратники. Приятно узнать, что мои слова достигли цели.
– Не достигли.
– Вас же задержали?
– И тем не менее сейчас я прижимаю вас к стене. Повторяю: где он?
– Исчез.
Ее теплое дыхание достигало его щеки, заросшей щетиной за несколько дней, грудь, скрытая под блузкой, прижималась к его груди, и он ощущал быстрый-быстрый стук ее сердца. Ослабив бдительность, Джейми мгновенно остро осознал ее женственность.
Просунув руку под накидку, он провел кончиками пальцев по бедру и даже за складками юбок почувствовал плотность мышц тренированного тела. Согнув колени и вынуждая тем самым последовать за ним, так как все еще сжимал ее косу, он двинулся дальше, пока наконец не нашел то, что искал: кинжал, спрятанный в ботинке, – и потом медленно повел ладонь вверх по внутренней части ее бедра. Она напряглась и стиснула зубы, а он, нащупав рукоятку маленького ножа, прежде чем его достать, погладил голую ногу с прохладной кожей. Желание скользнуть рукой дальше вверх было нестерпимым, но Джейми справился с собой и вместо этого вытащил нож и швырнул в образовавшуюся кучу.
– Вы прямо оружейный склад. – Они так и стояли на коленях, лицом друг к другу. – Еще есть?
Она смотрела поверх его плеча и ничего не отвечала.
– Имейте в виду: если понадобится, я вас раздену.
Ева перевела взгляд на него и призналась:
– На талии.
Вот умница – поверила.
Он нашел оружие, короткий кинжал в ножнах, привязанный к животу и спрятанный в складках юбки, достал и наконец выпрямился, дав возможность и ей подняться.
– Итак, отец Питер, – сказал он коротко.
– Я говорю вам, он исчез.
Пристальнее всмотревшись в нее, он увидел, что лицо у нее поцарапано, а на скуле красуется пятно, которое уже начало синеть. Прошлым вечером таких отметин не было. Сжав пальцы, Джейми немного повернул ее лицо и осмотрел.
– Ничего, заживет. Но что все-таки произошло?
– Отца Питера забрали какие-то вооруженные люди. – Она с горечью улыбнулась, и он наконец отпустил ее. – Сегодня здесь целая армия воинственно настроенных мужчин, так что будьте осторожны.
– Скорее это касается хорошеньких женщин.
– Но так весело подшучивать над ними, что я не могу остановиться.
– Останóвитесь, причем немедленно.
Он оттащил ее от стены и, развернув, усадил на небольшую скамейку возле кровати. Она передвинулась на несколько дюймов по ее гладкой поверхности и перекинула косу через худенькое плечо.
– Кто забрал отца Питера?
– Не могу сказать точно.
– Скажите неточно.
– Как я уже говорила, вооруженные мужчины, а еще какой-то священник, – со вздохом ответила Ева.
Он обхватил ладонями ее лицо и опустился перед ней на колено, чтобы их глаза оказались на одном уровне и ему были видны все эмоции, пробегавшие по этому красивому, но лживому лицу.
– Теперь, Ева, позвольте быть честным, поскольку вы стараетесь меня соблазнить: я посланец короля Иоанна.
У нее отвалилась челюсть, а лицо, и так далеко не румяное, сделалось абсолютно белым, потом на щеках выступили красные пятна. В результате она стала похожей на нарисованную: белая кожа, серые глаза, растрепанные черные как уголь волосы, свисающие ему на руки, и пылающие красные пятна гнева и страха на щеках – единственный яркий цвет.
– Mon Dieu[8], – прошептала Ева. – Так вы от самого дьявола. Я должна была догадаться.
– Если хотите, можете называть меня Люцифер. То, что делаю я, а теперь и вы, не нарушает спокойствия королевств. Если я не добьюсь успеха в преследовании отца Питера, очень многие будут огорчены. И если вы окажетесь тому причиной, то пожалеете об этом.