— Да расслабься…Я не претендую. Чтобы ты понимала…Глеб не должен знать об этом разговоре. Обещаешь?
— Не могу такого обещать, — категорично отвечаю.
— Согласен. Слушай. Я приехал не просто так. За Глебом тотально следят. И эти ваши отношения опасны сейчас. Во всяком случае для тебя, — предупреждает он с серьёзным видом. У меня в груди сразу начинает неприятно жечь.
— В смысле? Кто следит? А он знает?
— Нет, он не знает. Насчёт того, кто следит…Тема старая и очень неприятная. Поэтому сразу скажу, что я ничего не имею против тебя. Но это реально опасно. Вам надо сейчас притормозить. Он берегов не видит.
— Как притормозить? Ты знаешь, что я живу у него?
— Конечно знаю. Думаешь, он бы втащил мне из-за рядовой блядины? Кхм…Плохо его знаешь. Впервые из-за девки расчухались. Поэтому и приехал к тебе. Понял, что серьезно у него всё. И предупреждаю, что те, кто смотрят, они не станут церемониться. А у тебя семья в Прохорово, младший брат, мать. Вот и предупреждаю.
— Откуда ты…Откуда знаешь?
— Брось, Катюш. Вообще не проблема всё это узнать. Как и не проблема что-то сделать твоим родным. Поэтому и только поэтому говорю…
— Но почему ты просто не скажешь об этом Глебу?
— Пха… — выдает он с сарказмом. — Кать. Это Глеб. Скажешь ему и что? Он не перед чем не остановится. Не понимает, о ком речь идёт. Думает, что всё так просто решить. Море по колено. Щенок он ещё. Двадцать лет — самый тупой возраст, сам помню, что со мной творилось тогда. А это те люди…В общем…Два года назад…
— Авария, да? — перебиваю, и он хмурится.
— Глеб говорил?
— Нет…Он ничего не рассказывал. В интернете прочитала…После нашего…поцелуя, — объясняю, и Руслан кивает.
— Ты — умная девочка. Просто тебе надо временно прервать это.
— Но он мне не позволит. Даже если временно. Что я ему скажу? Извини, между нами всё кончено? Сам говоришь, что с ним это впервые.
— Значит иначе отвадим. Это не проблема. Уж что я о брате знаю, так это то, что он делиться не станет. Разыграть любовь не проблема. Скажешь втрескалась в меня по уши, и дело с концом, — заявляет он, на что я головой туда-сюда мотаю.
— Я не могу так…Не могу так с ним поступить. Это жестоко.
— А не жестоко, что твою семью порежут из-за нас? Не жестоко, если тебя куда-нибудь вывезут? Ты подумай. Я не собираюсь тебе угрожать. Говорю, как есть. Можно признаться? Та самая авария, Кать…Это худшее, что произошло в моей жизни. И не потому что я пострадал. Ему я такого не хочу.
— О чём ты? — спрашиваю, проглатывая образовавшийся ком, а он уводит болезненный взгляд с сторону.
— В машине тогда…Я был не один. Там была моя девушка. Любимая девушка. Её звали Лина. Мы ждали малыша…
— Господи, Рус… — мои глаза начинают слезиться. Как-то на автомате. — Какой ужас…Как ты…Как ты пережил это???
— Я и не пережил. По кускам склеили тело, а я всё ещё там лежу. Вместе с ними, — продолжает он, и мои руки непроизвольно тянутся его обнять. Господи, какой кошмар. — Я просто. Не хочу ему проблем. Он без башни сейчас. Намного несдержаннее, чем я раньше. Вопросы кулаками да стволами решает. Думает, всё легко. А я два года числился там, за границей. Но был всё это время здесь. Следил. Искал. И про все дела Глеба знаю. А ещё знаю, что про вас уже тоже слухи ходят. Будь кароче аккуратнее. Надо просто его бросить. Не оставит — надави. Если же нет…Я сам всё устрою. Увидит и отвалит. А если уж…Любит тебя по-настоящему. То не пройдёт это всё…Решу проблему с теми людьми и всё ему объясню…
Слушаю его и сердце кровью обливается. А что делать не знаю.
— Там ещё…В общем…Я живу у него из-за парня одного Гамеля…Он пытался меня…
— Да знаю я всё. Спи спокойно. Рус сказал, что никто тебя не тронет — значит, никто не тронет. Хорошая ты девчонка. И вот… — достаёт пачку денег из своего бардачка. — Возьми…Хотя бы матери отдашь.
— Никогда не брала чужие деньги. И не собираюсь, — отвечаю и смотрю на него пристально. — Берегите себя. И Глеба береги. Пожалуйста. — выхожу оттуда, думая только о матери и Серёжке. Потому что если с ними что-то случится из-за меня, я себе никогда не прощу. Никогда.
Ухожу обратно, трясусь вся и плачу в подсобке около часа. Потому что стоило только подумать, что у меня что-то с ним может получиться, как снова удар под дых. Да ещё какой. А когда Глеб приезжает у меня не остаётся выбора…Просто не остаётся. Хоть я и ощущаю себя самой паршивой сволочью на свете.
— Чё произошло? Говори, — давит он, сжимая челюсть в тиски. Не знаю, как не сгореть заживо от его жестокого взгляда.