— Какие ещё люди? — мама как сидела, так и осунулась. А Глеб смотрит на неё уверенным непробиваемым взглядом.
— Охрана. Так надо. Не спрашивайте. Из-за меня всё. Приношу извинения. Но мне важно, чтобы с Вашим сыном и Вами всё было хорошо, — заявляет он, пока мама ловит воздух губами, а я молчу. Стыдно до ужаса. Взгляд увожу, а Глебу звонок поступает.
— Глеб Александрович, тут мужик буйный, по описанию Трацкий старший. Пропускать?
Я каждое слово слышу. И мне теперь страшно, а ещё неприятно. Глеб смотрит на меня с укоризной и наклонятся к моему уху.
— Чё сразу не сказала, что отец у тебя такой? Что брата пиздит?
— Зачем? Это же отец, как ни крути, он отцом и останется.
— Мне ли не знать, — отвечает он с улыбкой. — Но я больше не дам ему кого-то трогать. Извини меня, но нет.
Хмурюсь. Вцеплюсь в его руку.
— Что ты собрался делать?! Глеб! — кричу молящим шёпотом в его ухо, а он продолжает свой разговор.
— Запустите. Всё нормально, — после небольшой паузы смотрит на меня. — Что бы сейчас ни было, сиди и не выходи.
Слышу звуки в коридоре. Кажется, отец вернулся и начинает распинывать коробки. Как всегда, буянит и раздражается на ровном месте. Сам в своей жизни ни на что не заработал. Жили всегда в нищете, зато по первому поводу всем выписывает. И бухает как не в себя.
— Это ещё чё за хуета? Чё за тачка там, Настя?! — кричит он со входа, и наши с мамой взгляды встречаются в панике.
— Глеб, я прошу тебя…Не надо, пожалуйста… — повторяю я как мантру, потому что чувствую, как его спина напрягается. У него такие мышцы, что она становится камнем за секунду.
Он молчит, а у меня сейчас инфаркт случится. У Серёжи с матерью, кажется, тоже. Он касается моего колена под столом. Гладит, сжимает. И у меня от этого по всему телу будто электрический ток пробегает. От каждого его такого касания. Хотя я знаю, что я — лишь средство успокоения для него сейчас.
— Эй, я тебя спрашиваю, — отец заруливает на кухню и на секунду замолкает, глядя на меня своими охмелевшими злющими глазами. — Так это по твою душу, выходит…Блядина домой приехала. — цедит он. Мне кажется, что сейчас случится что-то очень и очень плохое. — Настя, какого хрена она тут сидит, да ещё и с ёбырем своим?! Я тебя спрашиваю, блядь! Отвечай. — стучит по столу, а в следующую секунду больно хватает маму за плечо. А дальше всё происходит как в настоящем кошмаре наяву…
Глава 16
(Глеб)
Мне ли не знать, что такое хуёвый отец. Но мой хотя бы что-то из себя представляет, а это…Это даже отцом назвать сложно. Смотрю на этого пацана — Серёжу, Катюху свою внутри него вижу, и у самого сердце кровью обливается. Это ж надо было так собственного сына задрочить. Мужик конечно растет, потому что не колется, но…Во взгляде полный пиздец. Будто ураганом всё хорошее сдуло нахрен. И если сейчас что-то не сделать. Если не помочь, вырастит Дьявол похлеще меня.
Катюха держится изо всех сил. Мать её вся забитая, измученная, несчастная. А она что? Такой же хочет быть? Нет конечно. Поэтому и свалила отсюда, как только поступила. Ещё и деньги ей отправляет. Я всё, что нужно узнал. Всё. Этим и занимался до поездки. И мне теперь кажется, что она нас с этим недобатей невольно сравнивает. Типа я такой же агрессор в её глазах. Теперь вот я это как никогда понимаю.
Сижу за столом, сжимая кулаки. Всеми силами держусь, но точно знаю, что если хоть что-то сделает. Хоть что-то агрессивное в адрес моей девочки — убью. Терплю оскорбления, даже когда они меня в фарш превращают. И всё внутри вдруг становится таким неважным. Все свои проблемы глубоко внутри прячу. И что вижу? Девочку эту маленькую, которая боится шевелиться. Которая в руку мне вцепилась и больно ей от всего, что происходит. А я колено её глажу. Успокаивает нереально.
А вот когда пакля этого мудозвона хватает её мать за плечо, тут меня уже коротит. Нет, не смогу. Не смогу я просто.
Одним рывком встаю и стискиваю ворот алкаша в кулак. Остервенело тащу его подальше. К выходу, захлопываю за собой дверь. И как бы её мать не старалась что-то кричать, упорно игнорирую. Катя молчит, Серёжа тоже. Хуйло что-то пытается сделать, но у него ж никаких шансов против меня. Рукой припечатываю его к полу, сажусь на грудную клетку, давлю коленом прямо на солнечное сплетение и раздаю удары в табло.
— Такой смелый, когда с детьми или женой, да? — когда начинаю говорить, уже понимаю, что не остановлюсь. Потому что это действует как сухая стружка. В мгновение вспыхивает. Помогает разгореться.