Весь день проходит в раздумьях, Соня рассказывает, что они с Киром поговорили. Что он был максимально напряжен при этом разговоре, но она смогла принять его поступок. И вроде как они всё уладили. А ещё мне звонит моя мама и сообщает, что они с Сережей решили переехать во Владивосток. Далеко, но здорово…Она уже даже подобрала там жильё. И я очень рада, что она действует решительно, пока отец не вышел из больницы и не попытался её отговорить. Хотя вряд ли та самая охрана позволила бы этому случиться…
А к вечеру за мной на работу приезжает Глеб. С огромным букетом из пионов, чайных роз и фрезий. Такая бесконечно нежная композиция, что я просто растекаюсь на месте. Только сейчас ловлю себя на мысли, что каждый раз, когда он заходит в мой офис, я даю оценку его внешнему виду и это всегда «Безумно красивый, божественно прекрасный, идеальный». Это всегда восторг…
Так же и сейчас. Голубые джинсы, белая футболка, косуха, взъерошенные волосы, часы, перстень на мизинце. Мне кажется, я разглядываю его дольше, чем подаренный букет. Естественно он это замечает, об этом говорит довольная ухмылка на его лице.
— Готова, красавица?
— Угу, — мямлю себе под нос, прощаясь с остальными, и выбегаю из офиса с ним за руку. — Спасибо за цветы…Очень красивые…
— Я тебе ещё кое-что взял. Только попробуй не принять.
— Ты в курсе что даже подарки делаешь с наездами и угрозами?
— В курсе, потому что иначе ты выделываешься. Вот.
Мы стоим возле машины, а он протягивает мне коробочку известного брэнда.
— Зачем? У меня же есть телефон.
— Хочу, чтобы был этот.
— Глеб…
— Кать, просто прими. Это ведь не сложно, верно?
— Ладно…Хорошо, — вздыхаю и кривлю губы. Такие дорогие подарки заставляют моё внутреннее «я» страдать. Не люблю понты, а ещё больше не люблю, когда эти самые понты не по карману. Так вот мне такой телефон явно не по статусу. — Мы куда-то едем?
— В ресторан с Соней и Киром. Нормально?
— Конечно…Только…Ничего, что я в джинсах?
— Ничего. Можешь быть в чём угодно, я тоже в джинсах, — улыбается он, целуя меня в щёку.
Этот день проходит идеально. Правда парни излишне напряженные, но мы с Соней разряжаем эту атмосферу. И даже тащим их танцевать.
— Помнишь, как мы впервые вот так танцевали? Ты вытащил меня в центр зала и заставил висеть на тебе, — смеюсь я, уткнувшись носом в его ключицу.
— Конечно помню. Тащился от твоего запаха. И сейчас тащусь, — отвечает он, пропуская пальцы через мои волосы и поднося их к лицу. — Обожаю тебя. И пиздец хочу трахнуть. — последнее почти шёпотом.
— Вот так и знала… — улыбаюсь, глядя в его голубые глаза. — Ты обещал свидание. Секс должен быть дома.
— Кто сказал, что секс не входит в свидание?
— Сам говорил, что я не только из-за траха важна…
— Ключевое здесь «не только», ведьма, — улыбается он, сжимая мою поясницу. — Я сказал матери, что мы хотим заехать, она попросила, чтобы через неделю. Отца как раз не будет дома. Я и видеть его не хочу, если честно.
— Ладно, хорошо…А то мне показалось, что мы некрасиво поступили с твоей мамой…Убежали, хотя она очень долго ждала тебя…
— Она сказала?
— Да…Она вообще очень тоскует по тебе. Была рада слышать любое слово о тебе. Не представляю, каково это…Родить сына, а потом ждать его внимания месяцами… Прости…
— Ведьма…Умеешь ты воткнуть нож в сердце…Навестим её и обещаю, будем весь день до самого вечера…
— Хороший мальчик, — глажу его плечи, а он сжимает челюсть.
— Не играй с огнём.
— И не думала, Ад…То есть, Глеб Александрович, — ехидничаю, пока он прижимает меня к себе всё сильнее.
— Я точно выебу тебя прямо в туалете…
— Ага, рискни, — шепчу с угрозой и смотрю на него с дерзостью в глазах. Обожаю, когда он становится напряженным. Будто я его ужалила…
Садимся за столик, парни наливают нам вино, мы с Соней болтаем о лекциях, а Глеб с Киром выглядят так, будто у них есть общий секрет.
— Я отойду, мне позвонить надо, — сообщает мой спутник и быстрым шагом направляется к выходу. Смотрю на Кира и кривлю губы.
— С ним всё нормально? Он сегодня немного…Раздраженный…
— По бизнесу решает. Всё норм, — сообщает он, на что я киваю. Не хочу лезть глубоко, ведь он не впускает. Значит, это не моего ума дело…
Когда Глеб возвращается, сразу кладёт мне ладонь на колено и сжимает его.
— Не хочешь уединиться? — спрашивает, вызвав у меня мгновенную дрожь.