Когда мы вот так сидели…Друг напротив друга… Холодный металл касался моего лба, а запах страха и ненависти витал в комнате. Я чётко ощущала, что теряю его. Наша нить, которая до сих казалась неразрывной, рвалась прямо на моих глазах, а я ничего не могла с этим поделать. Лишь безмолвно кричать ему своим взглядом.
«Прошу тебя. Остановись. Поверь мне. Я тебя люблю».
Лишь пытаться кричать это своими глазами, своим сердцем, своей пока ещё не растоптанной душой…Но он не услышал…
А я поняла, что он не верит.
И никогда не поверит, что бы я тогда не сказала…
Я поняла, что всё рухнуло. И мы с ним просто перестали друг для друга существовать. Это было началом нашего с ним конца.
Ведь сказка не может быть вечной, правда?
И сейчас, когда я слушаю музыку, невольно примеряю каждую фразу на наши отношения…Знаете такую фишку? Когда теряешь любовь всей жизни, кажется, что вселенная потешается над тобой. Абсолютно всё вокруг начинает изводить твои нервы и проверять на прочность. Даже чёртовы джинсы Светки Титовой, которые я по запарке так и не вернула, а они, будто назло выпадают из шкафа, стоит мне потянуться за феном.
Чудесно, блин! Просто прекрасно! Спасибо, Вселенная! Ты меня ещё не добила!
Не считаю встречу с Пашей свиданием, поэтому краситься даже не собираюсь. Одеваюсь, как попало, и сушу волосы, думая только о завтрашнем походе к гинекологу. А потом, когда Соня заканчивает диалог с Киром, лезу в ящик стола за серьгами и вдруг понимаю, что они лежат совсем не в том отделе, куда я их засунула, а записки рядом и вовсе нет.
— Эм…Ты ведь не трогала ничего, да? — спрашиваю, на что Соня меняется в лице.
— Я? Кать, ты чё?
— Да нет, не подумай. Просто коробку я точно клала вместе с запиской на верхнюю полочку возле своей русалки…
— Может случайно как-то не туда положила? Задумалась и тебе так показалось?
— Да нет же…Иначе где записка? — сползаю на пол и роюсь во всех ящиках подряд, но тщетно. Пашино послание исчезло куда-то, будто его и не было. — Странно…Может девчонки или Ирина Альбертовна…Но это абсурд. Зачем ей какая-то бумажка?
— Кать, слушай, ну я не знаю, правда…Я пришла, ты уже была здесь. А когда ты ходила мыться, я болтала с Киром. Никого здесь не было больше, комната всегда закрыта на замок, — сообщает Соня, на что я всё же выдыхаю.
— Ладно, к чёрту. Бесовщина какая-то, — отвечаю, накидывая на себя тёплое пальто и слышу звук входящего сообщения.
«Я подъехал, выходи».
«Ок».
— Ладно, Сонь, я пошла. Быстро избавлюсь и вернусь, — сообщаю подружке, на что она только улыбается, качая головой.
Спускаюсь, выхожу из общежития и вижу, что Паша приехал на Роллс Ройсе, а в руках у него огромный букет алых роз. Не придаю этому значения и замираю возле двери его автомобиля, даже не перенимая цветы.
— Это тебе, Кать… — тянет он с добродушной улыбкой, и мне честно стыдно, но…
— Паш, я вообще-то хотела встретиться, чтобы вернуть это, — протягиваю в руке ту самую коробочку. — Мне всё это не нужно. Отношения не нужны.
— Почему? Я настолько тебе не нравлюсь?
— Дело не в этом. Мне сейчас никто не нравится, Паш…Болезненное расставание, понимаешь? — спрашиваю, чуть скривив лицо. Вообще не хочу говорить кому-то об этом, но ощущение, что Паша иначе не поймет.
— Я могу помочь тебе его забыть. Это всего лишь цветы…Ладно, серьги можешь не принимать…Но цветы? Кааать, — жалостливо смотрит он, вынуждаю меня нахмурить брови. И я всё же беру их в руки.
— Ладно.
— Давай мы поужинаем, и я сразу отвезу тебя обратно. Всё обсудим. Мне есть что рассказать…
— Про Ваню? — улыбаюсь, вспоминая его занудного противного младшего брата, на что Пашка посмеивается.
— И про него в том числе…Гадёныш женился, прикинь, — сообщает он, отчего мне становится реально очень весело, и я всё же решаюсь сесть в машину и поехать с ним на ужин, чтобы хоть немного отвлечься от всех насущных проблем.
— А в какой ресторан поедем? — интересуюсь, когда выезжаем на главную.
— В «Дьюри». Была там?
— Нет, я мало где была, — улыбаюсь, на что Паша пожимает плечами.
— А я за этот год только и делал, что изучал тут всё. От свободных ниш до вложений…Сколько труда ушло, но оно того стоило…Ванька теперь тянет из меня бабло, как говнокачка, — ржёт он, на что я закатываю глаза.
— Он всегда был сообразительным парнем… — издеваюсь в ответ.
Когда подъезжаем до того самого места, я вдруг понимаю, что соврала. Я была здесь. С Глебом. В тот самый раз, когда мы заезжали поужинать и решить вопрос насчёт Гамеля, но я даже не обратила внимание на название, потому что была раздражена. Мне было плевать. А теперь я захожу сюда с другим парнем и вижу ту самую приветливую девушку-администратора, которая встречала и провожала нас в прошлый раз с Глебом.