— У нас же нет хозвзвода, товарищ командир, — заикнулся Ковеза.
— Будет! Организуем! — заверил Шеврук. — Пока что пара наших кобыл составляет ядро хозвзвода. После, может, и паршивенькую телушку заведем. А к ней треба погонщика.
Минуты через три пришли командиры взводов, чтобы выслушать сообщение Ковезы.
…Дело было так. Ковеза догнал карателей, когда те в густеющих сумерках сочли за благо прекратить преследование и повернули назад. Следуя за ними по пятам, он остановился: каратели расположились на ночлег вдоль шоссе. Очевидно, решили подождать, когда советские бойцы снова сунутся минировать.
Убедившись в этом, разведчик хотел было поспешить восвояси, но тут послышалось урчанье мотора… Ковеза подался вперед, чтобы определить, что за машины. Утробное гуденье чем-то неуловимым отличалось от хорошо знакомого рокота немецких грузовиков… И вот в каких-нибудь семи-восьми метрах прокатила неразличимая в темноте машина с замаскированными фарами, пропускавшая свет лишь через узкие щели. За ней — вторая. Она остановилась почти рядом с разведчиком. Вспыхнули фары, и Ковеза увидел лакированную портупею, которая могла принадлежать только немецкому офицеру. Машина оказалась броневичком.
— Портупея? — быстро спросил Шеврук. — Не ошибаешься? Разглядел ее хорошо?
— Хиба ж я стал бы докладывать! — повел Ковеза своими широченными плечами. — Портупея — це дрибность. Але ж броневики на шоссе…
— Портупеи носят только эсэсовцы, — тихо напомнил Клинцов.
— Потому спрашиваю! — увидев, как, воспользовавшись паузой, Ковеза с изумительной быстротой скрутил себе цигарку, Шеврук щелкнул зажигалкой, поднес огонек разведчику. — Потому и спрашиваю… Привидеться могло! Свет фар — обманчивый, дюже много теней в кустарнике…
Ковеза только снова повел плечами, пыхнул дымком. Помолчав, добавил:
— Крушина кругом вся была порублена пулями… Плотный огонь ихняя засада вела по нас… А фашистика бачил ясно. Блызенько!.. Финкой мог бы достать. Воздержался.
— Правильно поступил, — одобрил командир и резко повернулся к подбежавшему сержанту Хомченко: — Чего тебе?
— С поста на южной стороне моторы слышны. Примерно в километре.
— Вот и подтверждение, — усмехнулся комвзвода разведчиков Алексаев.
— Снимай посты, лейтенант! — приказал ему Шеврук. — Выстраивай походную колонну!
Алексаев вскочил. Но прежде чем прозвучали слова его команды, Ковеза с видимой неохотой заметил:
— Сдается, воны все ж учуяли меня. Может, убачил кто при высверке… залопотали: «Рус, рус!..» Ракетами сыпанули.
Он умолк, хотя чувствовалось, что чего-то не досказал. И комиссар сделал это за него:
— Искали тебя, но не стреляли. В своих попасть опасались… Так?
— Не иначе!
Перебросились этими словами уже на ходу. Хомченко сказал Ковезе громко, рассчитывая, что приотставший комиссар услышит:
— А я нипочем бы не воздержался! Полоснул бы того портупейного. Рискнул бы ради всяких его аусвайсов!
Ковеза промолчал. Командир и комиссар подошли к выстроенному в две шеренги отряду.
По команде «Смирно» строй замер. Сейчас всем стало слышно рокотанье моторов с юго-западной стороны. Там — закругление тесной проселочной дороги, непроходимой для широких грузовиков вермахта. Значит, разведчики не ошиблись. Это медленно продвигаются немецкие броневики. Разумеется, в сопровождении пехоты. Далее, уходя к востоку, проселочная дорога распрямится, броневики рассредоточатся, чтобы простреливать все заросли вдоль обочины. Пехотные же подразделения постараются прижать отряд к шоссе Велиж — Новель. К шоссе, на котором ежесуточно автоматно-пулеметным огнем, минами отряд уничтожал грузовые машины вермахта.
Командир выдержал долгую паузу, давая каждому бойцу возможность послушать и отчетливо представить себе, что произошло бы, окажись командование отряда «подобрее» — разреши подольше поспать.
После команды «Вольно» перед отрядом выступил комиссар:
— Мы вправе гордиться не только взорванными и сожженными грузовиками, но и тем, что сейчас оттянули на себя крупные силы с бронемашинами. А они позарез нужны гитлеровцам для наступления. Пускай враг еще более ослабит свои фронтовые части. Тем больше чести для нас!