Подруги, подойдя, ахнули: как обознались!.. Перед ними кряхтел и жался тощий старичина, которому, похоже, под восемьдесят. Леля, в явном замешательстве, безмолвно протянула ему носки. Старичок отмахнулся очень сердито, не спуская с пришелиц слезящихся, но зорких глаз, попятился, на ощупь ухватил пальтецо с козел и натянул на себя. Сизоватые озябшие руки чуть не до локтя вылезли из рукавов: женское пальтецо-то; наверно бабкино… Все еще прерывисто дыша, он бодренько засеменил к дому, вбежал на крылечко без перил и скрылся.
Леля бросила носки Нине. Пригнулась, ухватила топор, увязший в непобежденной, сучковатой чурке, трахнула обухом о колоду — чурка раскололась… А дедок уже вынырнул из домишка. Подбежал и протянул Леле три большие, слегка пригорелые лепешки, присыпанные отрубями. Взяв их, девчата благодарно поклонились.
Что-то вроде умной, понимающей усмешки мелькнуло на сморщенном лице старика. Глянул, с каким усилием сдерживает свой кашель тонюсенькая гостья, как она, все еще держа наготове теплые носки, уже не решается протянуть их, снял облезлую шапчонку, прощально помахал девушкам.
А те снова поклонились, и — за ворота. Там, отойдя немного, съели одну лепешку. Переулок оставался безлюдным.
— Сейчас подкрепим нашу легенду, что возвращаемся о Смоленск, — сказала Леля. — Добудем свидетелей.
Подруги подошли к угловому дому — кирпичному, большему. Поднялись на новенькое крыльцо веранды, постучали в застекленную дверь. Когда вышла хозяйка дома, Леля спросила:
— Как пройти на Смоленск?
— Ступайте к реке, да поторопитесь! А там — через мост! — женщина громко захлопнула за собой дверь.
— Странно, — брезгливо пожала плечами Нина. — Почему торопиться? До комендантского чеса еще далеко. Боится тетеха.
Леля раздумывала. Только когда пересекли поперечный переулок, ответила:
— Побаиваются. Может статься, к ним или соседям уже забредали молодые люди в таких же стеганках. И даже располагались на ночлег. А приказ такой: «Хозяин обязан предоставить свой кров любому, кто попросится; но сразу сообщить о гостях в комендатуру». Может, уже схватили кого-то…
— Тогда незачем отираться по глухим проулочкам, будто чего-то опасаемся.
— Подозрения могут явиться везде, — сказала Леля. — Но ведь, идя в разведку, не предусмотришь, как все сложится.
Сейчас они подходили к скоплению грузовиков на перекрестке.
С левой стороны показались трое немцев в фуражках с высокими тульями — офицеры… Остановились на перекрестке, словно поджидая кого-то. И вдруг оглушительно захохотали. Самого длинного пополам изогнул этот смех, безудержный, самодовольный… Офицеры, кажется, даже не взглянули на двух девушек в линялых, грязных стеганках.
Подруги свернули налево и зашагали по широкой, прямой улице.
— Большого скопления фашистской солдатни не видно, — тихо сказала Нина.
— Да, не заметно. Только не забывай, мы слишком усталые… Даже обыкновенное любопытство повыветрилось… Нам бы поскорее домой, в родной Смоленск!
— А я — что?
— Крутишься, туда-сюда зыркаешь. Кому-то может броситься в глаза.
Впереди — через квартал или немного дальше — двухэтажные дома как бы начали врастать в землю, постепенно сплющивались.
— Под уклон уже дорога, к реке… — Леля всматривалась в отдаленные, лишь смутно чернеющие меж оголенных берез домики на том берегу. Нина толкнула ее локтем. И взглядом показала вправо.
Там, посреди взрытого, бугристого пустыря, на высоких кольях была растянута маскировочная сетка.
— Жива не буду, а гляну, — воскликнула она, уже отбегая.
— Назад! — Леля слегка повысила голос, и Нина срезу послушалась.
— Лелька! — задыхаясь от возбуждения, шептала Нина. — Там же капонир! Из земли торчит орудийный ствол с набалдашником! Это же танк! Ага, вот и не зря мы пришли! Кое-что подглядели. Но только странно: здесь уже западная окраина, а линия фронта — на востоке.
— Мост стерегут, — сказала Леля. — Резерв охраны.
— Боятся, гады, нападения и с запада… Может, опасаются наших парашютистов!
Еще несколько шагов — и открылся грязный, кривой проулочек: насколько хватал глаз — сплошные заборы по обеим сторонам. В лица дохнуло сырым, с гнильцой, ветерком. Улица резко пошла под уклон, и стала видна река безрадостного свинцового цвета. Ближе к берегу дорога загибалась вправо, к серому деревянному мосту. Едва начнет смеркаться — мост и вовсе неразличим станет.
— Без охраны мост! — изумленно сказала Нина.
— Это только кажется, — возразила Леля. — Наверняка за ним наблюдают… — и добавила: — Поворачиваем в кривой проулок! По нему выберемся на параллельную улицу. Ведь она была безлюдной.